Несильно беременна

— Что нам делать, шеф? Что делать? Все пропало! — орал в трубку мужчина. — Золото! Много золота! Кому оно теперь достанется?

— Чего ты несешь?

— Шеф, Поклонский умер!

— Где? Когда? Почему?

— Не знаю. Ничего не знаю. В своей квартире. На Патриарших.

— Сведения

— От Копылова. У него наш осведомитель в ближнем круге.

— Немедленно езжай на Патриаршие. Выясни все подробности.

— Это она? — спросил грубый мужской голос, отразившийся эхом от стен «на-на-на-на».

Врач, осматривающий меня, коротко кивнул, выглянув из-за ширмы.

— Быстро заходите, — тут же последовал приказ.

— Табличку повесь, как в отеле. Чтобы никто не сунулся, — распорядился глубокий баритон.

Я ничего не видела со своего лежака. Лишь слышала топот ног и шуршание одежды. Стало интересно. Что за люди вошли в кабинет, да еще толпой. Чего им надо?

Испугаться толком не успела, как вокруг меня оказалось четыре человека.

Четверо мужчин бандитской наружности.

В кожаных косухах, темных брюках и свитерах. С устрашающими выражениями лиц на небритых физиономиях.

Врач отступил.

— Оба-на. А что это вы здесь делаете? — пискнула, переводя взгляды с одного на другого незнакомца.

Я лежала в кресле в неблаговидной позе, и совсем не зубы показывала. А нечто иное, более интимное.

Одно дело, когда идешь на прием к женскому доктору на плановый осмотр, то даже не задумываешься, что он существо противоположного пола. А другое, когда в кабинете появляются посторонние мужики, от одного вида которых становится не по себе.

Возникло желание прикрыться.

И спрятаться от наглых жадных глаз лапающих взглядами, начиная от розовых ноготков на ногах до кончиков волос. К счастью, только вчера ходила на педикюр, не стыдно показать пяточки.

Принялась одергивать юбку. Заелозила на кресле.

— Мальчики, вы бы вышли, — смущенно попросила, думая, что они ошиблись кабинетом.

Попыталась встать. Для этого требовалось свести ноги.

— Лежи, — меня к креслу придавила огромная ладонь.

От испуга чуть не умерла. Но не сильно. Самую малость.

Почему доктор молчит? Не возмущается ситуацией. Молча пялит глаза на вошедших, чувствующих себя спокойно. Как у себя дома.

— Да что вы себе…? — договорить не успела.

— Леха, закрой ей рот, чтобы молчала, — здоровая мужская рука опустилась на мое лицо, перекрывая не только рот, но и закрывая глаза. — Гога, Серега, держите ей ноги. Док, приступай к оплодотворению.

Слова сыпались, как горох из прохудившегося мешка.

Меня, распластанную, словно бабочка, лежащую с высоко поднятыми ногами, обступили трое. А четвертый давал указания доктору, лицо которого было белее снега.

— А биоматериал? — проблеял врач. По лбу мужчины бежали бисеринки пота.

Я задергалась, пытаясь освободиться из стальной хватки бандитов.

— Сейчас, — главарь банды сунул руку в карман и вытащил оттуда нечто сморщенное, пожамканное. Отдаленно напоминающее скомканный целлофановый пакет. Очень маленький пакет.

Я плохо видела со своего места его содержимое.

— И как вы себе представляете процесс подсадки сперматозоидов? — дрожащим голосом спросил акушер-гинеколог, которому неосмотрительно доверила свое тело.

— Док, это твои проблемы. Тебе за это платят огромные деньги. Подсаживай хоть вручную. Хоть поштучно. Но к вечеру она должна забеременеть. И это не обсуждается, — без улыбки приказал главарь банды.

— Вы бы хоть руки помыли, — в докторе проснулся специалист.

— Тебе когда с бабой срочно приспичит, ты всегда вначале руки моешь, а потом начинаешь приставать? — криво улыбнулся Гога, оскалившись.

Док отрицательно замотал головой.

— Вот так и здесь. Действуй. Если живчики сдохнут из-за твоего промедления, то лучше сразу заделайся некромантом.

— З-зачем? — зубы дока громко лязгнули.

— Чтобы оживлять головастиков. Понял? — терпения в голосе главаря бандитов не наблюдалось вовсе.

— Давайте биоматериал, — док собрался, взяв себя в руки.

Главарь протянул мужчине … использованный презерватив, повисший мятой лентой обрывка конфетти.

— А иначе собрать нельзя было? — возмутился.

— Все что осталось от покойного, — услышала в напряженной тишине.

Под сердцем заворочался еж страха. С детства боялась мертвяков.

Доктор отошел чуть в сторону. А я, распластанная, раскрытая, беспомощная, лежала, удерживаемая тремя мужчинами. Молила только об одном, чтобы выйти живой из всей этой передряги. Судя по серьезным лицам бандитов они не шутки шутили.

— Я не уверен, что таким образом можно забеременеть, — заявил врач, чье имя не помнила, лишь фамилию.

Сычев.

Она в полной мере соответствовала человеку. Насупленному. Не улыбчивому. Вечно хмурому.

— А ты сделай, чтобы она смогла. От жизни этого ребенка зависит многое. А прежде всего твоя жизнь, — угрожающе заметил главарь бандитов, сверкнув фиксой.

— Так может быть ЭКО? — с надеждой спросил док. — Я могу договориться.

Он время от времени поглядывал на меня, как бы прося прощение.

— Оплодотворяй. Немедленно. Времени нет, — прогремел приказ. — Иначе мы все умрем, — добавил трагическим тоном.

Последнее было сказано явно не для красного словца. Уж слишком настороженно и напряженно вели себя мужчины.

Я затихла, думая лишь об одном. Лишь бы не убили. Остальное решаемо. Меньше всего переживала за клеточный материал, который внутрь меня переносил продажный доктор.