Нескучная наука. Из истории античной философии
Шрифт:
В Древней Греции все обстояло совсем не так. Речи философов были понятны всем – если, конечно, этого хотели сами философы. Развлечений в Древней Греции было значительно меньше, чем сегодня, и новостей – тоже. Еще не существовало ни газет, ни радио, ни телевидения, ни Интернета. Поэтому два малознакомых древних грека при встрече, затрудняясь с выбором темы для разговора, вначале заводили речь о погоде и о видах на урожай, а затем уверенно переходили к обсуждению того, что на днях сказанул их поселковый философ.
Надо же! Он сказал, что детей своих лучше не заводить, потому что успех в деле воспитания редок, зато неудач и связанных с ними родительских страданий – масса; и если
Если же два философа сходились и начинали спорить, древние греки немедленно собирались вокруг них и слушали, испытывая истинное наслаждение. Они очень любили всякие состязания – любую борьбу, в которой определялся победитель (греки называли ее агон). Древние греки были очень азартным народом, а потому на древних олимпийских играх выявлялись победители не только в «спортивных» соревнованиях, но и в музыкальном искусстве, а также в искусстве ораторском. В каждом полисе тоже регулярно проходили состязания ораторов и мудрецов. Древние греки всегда знали, кто у них городской философ номер 1. А как же они могли бы это определить, если бы не понимали, о чем говорят и о чем спорят философы? Не понимали древние греки только одного мыслителя – Гераклита из Эфеса, за что и прозвали его Темным. Но такое исключение лишь подтверждает правило: всех остальных философов своих древние греки понимали вполне и с удовольствием внимали прекрасным речам.
У древних греков было странное представление: гражданином не может считаться тот, кто не способен произнести внятную речь в собрании с изложением своего мнения. Это они, положим, хватили через край. Прими мы такой взгляд на вещи, нам пришлось бы признать, что гражданином не является тот, кто не может выступить по радио и телевидению – не говоря уже о каких-нибудь дискуссионных трибунах. А таких людей, испытывающих страх перед публикой, в мире очень много.
Древние греки не пустили бы ораторов черномырдинской плеяды в свой мини-парламент, который назывался агора. Вернее, пустили бы – поскольку место там занимал тот, кто первым пришел с утра, – но быстро засмеяли бы и выгнали.
Греки уважали себя как граждан и ценили ораторское искусство, потому что умели хорошо говорить сами. (Даже рабов они называли – «говорящее орудие», а вовсе не «бессловесное орудие».) Ведь только тот, кто умеет прилично мыслить и говорить, сможет оценить искусство философа, который прекрасно мыслит и прекрасно излагает.
Итак, древнегреческий философ был известен всем. Его слова обсуждали в самой неформальной обстановке. Остроумные и мудрые изречения моментально разносились по полису. Но, несмотря на такую любовь к философии, произведения первых древнегреческих философов, живших и творивших до Платона, до нас не дошли. А, может, не дошли именно поэтому: греки, вероятно, думали – зачем же записывать и хранить то, что известно всем и каждому?
Платон был первым из древнегреческих мыслителей, от которого до нас дошло целое собрание сочинений. А от предшественников Платона и его учителя Сократа (их принято называть досократиками) сохранились только цитаты: более поздние мыслители, книги которых сохранились, приводили отдельные высказывания досократиков. Историк философии Диоген Лаэртский собрал, вдобавок, все жизнеописания древнегреческих мудрецов, где подлинные сведения были перемешаны с выдумками.
Теперь, наконец, уже пришла пора сказать о трех самых первых древнегреческих философах, которые
Именно эти люди и стали искать ту сущность, которая порождает весь мир. Ту сущность, которая создает все отдельные вещи, ту сущность, откуда они исходят и куда потом возвращаются, когда гибнут. Эту сущность представители милетской школы считали первоначалом.
Аристотель писал о Фалесе и его последователях так:
Из первых философов большинство полагало в виде материи единое начало всего: то, из чего все сущее состоит, из чего как первого оно рождается и в чем как последнем оно гибнет: то, сущность чего сохраняется, а состояния изменяются: говорят, что оно и есть основа и начало сущего и что поэтому ничто не рождается и не уничтожается, так как такая природа сохраняется вечно… При этом о числе и виде такого начала не все говорят одно и то же. Фалес – родоначальник этой философии – говорит, что это вода (поэтому и земля из воды появилась); сделал он это предположение, вероятно, наблюдая, что все питается влагой и что сама теплота из ее рождается и ею живет… а еще потому, что семена всего (сущего) имеют влажную природу.
Итак, по мнению Фалеса, все сущее произошло из воды. Вода – это первоначало всего. Из нее родился мир, и в нее же он вернется, когда закончит существовать. Вода – вечна. Сама земля наша держится на поверхности воды, словно доска. И так далее. И тому подобное.
Фалес Милетский (624–546 гг. до н. э.)
Физики недоумевают, зачем сегодня надо изучать такие глупости.
Мало ли что думали физики прошлого. Они, например, полагали, что вокруг Земли и атмосферы ее есть слой эфира. И что же!
Забыть, забыть, забыть всякий эфир и прочие физические глупости! Этак еще придется учить, что Земля стоит на трех слонах, а они, в свою очередь, на черепахе. Совсем недавно физики, заседающие в Академии наук, попытались отменить научную специализацию «история философии». Рассуждали они, видимо, так: ни к чему изучать историю философии, надо изучать философию современную; ведь не изучаем же мы историю физики – там сплошные глупости, которые сегодня значения не имеют.
Итак, физикам ничуть не интересно знать, что Фалес считал первоначалом всего воду.
Или что Анаксимандр считал первоначалом всего не воду, а некое неопределенное первовещество, которое называл апейрон. А ученик Анаксимандра Анаксимен полагал, что первоначалом является воздух.
Какая чушь, думает физик.
Всякому ведь известно сегодня, что все состоит из кварков.
Правда, «кварк» в переводе с немецкого означает «чепуха» или «творог».
Можно выбирать, из чего состоит мир – из чепуховин или из пахучих творогов (физики различают кварки по ароматам) [5] .
5
Подробно автор написал о «нижнем аромате» кварков и прочей современной физической ерунде в книге: Перцев А.В. Душа в дебрях технологий. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. (Гл. 10. Мир, состоящий из очарованных творожных ерундовин. С. 91–110.)