Несносный тип
Шрифт:
Большего я бы тут точно не добился.
— Господа и дамы, — выпустив струю дыма подальше от благородного собрания, заявил я, — На вашем месте любой опытный политик сначала бы отреагировал на демарш альянса, уже допустившего по отношению к Хайкорту враждебный ход. А затем только приступил к переговорам. Любая попытка договориться после пропущенного удара говорит о слабости. Это же очевидно.
— То есть, — хмуро заметил еще один неизвестный мне мужчина, одетый в богато разукрашенный камзол, — Вы хотите сказать, что Хайкорту стоит ударить по военным силам четырех ведущих мировых держав? Я не ослышался?
— Ничего подобного я не говорил, — с
Откланивался и выходил я в тишине, сильно, причем, недоумевая. Столь глубокое чувство во мне вызвали удивленные и местами даже пораженные лица присутствующих. Что? Это разве не очевидно? Вы сами кичитесь своим могуществом и славой таинственного зла Эласты, держащего в страхе все силы континента. Ладно, хорошо, местные исправно боялись. Вот понаехали чужаки и сразу обосрали вам всю малину. Логично же будет сначала всех наказать, а потом только разбираться?
Или какая вы, к чертовой матери, великая опасность?
Я полностью понимал, что буквально просвещаю террористов о том, как бы им получше запугать весь мир, чтобы тот прекратил соваться к любовно свитому гнездышку давних изгнанников, но что мне, по сути, оставалось делать? Незервилль — гарант моей неприкосновенности, а весь остальной мир жаждет продать мой труп Станиславу Аддамсу за совершенно неприличные деньги.
Что остается делать?
Хотя стоит сказать, что мои попытки внести немного конструктива провалились целиком и полностью… несмотря на то, что вещал я без маски, чем и заработал еще одну единицу к Триаде Вождя. Впрочем, провал был неминуем — ведь стоило мне лишь вцепиться зубами в поданный в «Теплом приюте» кусок бекона, поставлявшего вместе с яичницей, как меня в скором темпе уволокли на Совет Основателей снова.
Ахиол, которому все карты спутал мой визит, достал из рукава козырной туз, оповестив всех присутствующих, что ситуация с поставками глубоко вторична по сравнению… с неким биологическим контейнером, полным образцов оплодотворенных яйцеклеток.
В зал я входил, когда Основатели заканчивали просмотр чего-то, напоминающего голограмму, излучаемую из перстня Лейлуша Коррадорры ат-Мансипаха. На трехмерной озвученной проекции было отчетливо видно двух работающих за хирургическим столом людей — сам Лейлуш, с видимым напряжением удерживающий сияющие магические конструкты большой сложности, и покойный Эйдиус Доннорифт, ловко и быстро сшивающий нечто внутри маленького куска алой разверстой плоти, который в процессе всё закрывался и закрывался новыми швами, превращаясь в то, чем он являлся изначально. В меру волосатую мужскую мошонку.
Когда кино закончилось, молчаливые зрители обратили свои взгляды друг на друга.
…заодно загоревшись алым и серым в моем зрении.
Глава 10. Страх и ненависть в Хайкорте
— Лечь на пол! Руки за голову! Не шевелиться! Любому, кто попытается сделать хоть что-нибудь, всаживаю пулю в голову!
Орать приходилось свирепо, поспешно содрав с лица железную маску для большего устрашения. Отыграв пяткой ботинка по наиболее ретивому из нарушителей спокойствия, сейчас возлежавшему под моей ногой,
— Любой писк, дамы и господа… и стреляю, — еще раз внушительно обозначив свою позицию, я заорал, призывая новых констеблей зайти в помещение, чтобы заняться самым прозаичным в их работе делом — предварительными арестами.
Город катился в бездну, иначе не скажешь. Желтоглазые на каменоломнях, снабжавших Хайкорт материалом для большой стройки, начали решать, кому первым делом отгружать материалы, а кого можно игнорировать. Затем заведующие складами продовольствия и алкогольных напитков живые стали урезать поставки, хотя такого распоряжения сверху им не приходило. Всё это наложилось на ухудшающееся с каждым днем психическое состояние не особо живых жителей Незервилля, которые начали собачиться между собой, в надежде испытать побольше эмоций. Только ругаться? Нет. Куда интереснее сломать работающему рядом с тобой соседу ногу, чтобы тот потерял полдня, ковыляя до больницы, а самому работать дальше, предвкушая (и опасаясь) мести за это.
Живых происходящее тоже коснулось в немалой степени. Все, кто мог, начали делать запасы на черный день, что тут же отразилось дефицитом определенных продуктов для небольшого городка. Я уже неделю сбивался с ног, гася разворачивающиеся повсюду конфликты. Трижды пришлось держать речь перед немалыми толпами живых и желтоглазых, что неприятно отразилось на увеличении Триады Вождя, пять раз пришлось стрелять на поражение, проехать по всем фермерским хозяйствам с успокаивающими речами. В ходе вояжа мне пришлось прикончить еще двух желтоглазых на грибной ферме, просто поехавших крышей из-за одиночества и отсутствия Купели.
Надо ли говорить, что, когда пришло сообщение о том, что складские устроили в «Апатии» погром потому, что их буквально отрезали от всех городских сервисов, я туда прибыл далеко не в радужном настроении?!
— Мастер Фаулт, опустите, пожалуйста, своих оппонентов! — пролязгал зубами я, — Мастер Штернгст! Погасите своё заклинание!
— Шериф! — заорал с пола один из «кладовщиков», — Почему не отвечает мэр?! Куда он делся?!
— Всех в камеры! — велел я тем временем двум неловко мнущимся у входа разумным. Эрик Рапсоди и Натан Йеллоу были настолько далеки от образа констебля, насколько это вообще возможно, но нормальных кадров этот город предоставить не мог. Пара фермерских пареньков, умудрившихся родиться в своих семьях последними, рано или поздно оказались бы в городе, но на куда худшей должности, так что согласились стать защитниками закона чуть раньше этого грустного момента. Однако, навыков, связанных с насилием и порядком, у них не было никаких.
— Шериф!!
— Молчать! — рявкнул я, наводя ствол на лежащего, но орущего, — Ты видишь у меня шесть рук? Если да, то тебе хватит пить! Если нет, то почему спрашиваешь о Ахиоле?!
Чем был занят мэр, я знал прекрасно. Полуголый шестирукий бог в шароварах вовсю заваривал начатую им неделю назад кашу, всячески провоцируя Основателей друг на друга. Выражалось это в том, что он «курировал» начатое всеми «расследование» по делу несчастных тестикул Мадре, которые действительно оказались величайшим сокровищем на свете. Разумеется, в сложившихся обстоятельствах всему Хайкорту было глобально чхать на интересы и страхи жалкой тысячи живых существ, проживающих в городе пусть и не на птичьих правах, но в совершенном правовом ничтожестве. А вот то, что эти живые принялись регулировать дистрибуцию складов — уже стало моей проблемой.