Шрифт:
Юрий Лойко
Ксения Владимирова
Неспокойные берега
Артём не мог посмотреть Лене в глаза и сказать, что всё кончено. Последние дни он вставал засветло, съедал несколько бутербродов, запивал их холодным чаем и бесшумно покидал квартиру. Приходил на работу самым первым и трудился, много часов ни с кем не разговаривая. А после, когда на улице один за другим загорались бледно-рыжие фонари, шёл в "Фараон". В тускло освещённом помещении играл джаз, ароматно пахло кофе и пирогами. Артём занимал столик в углу и пытался работать за старым ноутбуком, но рассказ никак не двигался с мёртвой точки, мысли парня занимала только Лена.
И ладно бы она была творческой и хорошо его понимала. Зачитывалась бы Беляевым и Булычёвым, рисовала бы акварелью, на досуге писала бы стихи или хотя бы лепила из глины. Нет ведь, учитель английского в школе. "Такие вот не вдохновляют", – с горечью думал Артём.
От накатившего разочарования у парня разболелась голова. Он вспомнил, как в выпускном классе к нему подсадили новенькую. Невысокая девушка с россыпью веснушек на щеках громко представилась классу и плюхнулась на стул рядом с Артёмом. Локти их при этом чуть соприкоснулись, парень хотел было огрызнуться, но тут же забыл обо всём, стоило посмотреть Лене в глаза. Они были такие ясные, как два аквамариновых озера.
Ну и угораздило же запасть на внешность. Девушка-то училась на тройки, четвёрки, постоянно прогуливала, чтобы "поволонтёрить" в приютах или детских домах. Математика в её голову просто не умещалась, да и химия с физикой тоже. Как с такой обсуждать фантастику? Артём прикрывал Лену перед классной и делал за неё домашние задания. Боялся, что ей светит ПТУ, не больше, но подруга неожиданно легко сдала вступительные в иняз и выучила там три иностранных языка. А вот он со своими пятёрками в аттестате кое-как прошёл в литературный, да и то с помощью отца Лены. Артём часто думал: правильно приёмная комиссия не хотела его брать – за четыре года всего один рассказ и удалось пристроить.
Парень всерьёз увлекался фантастикой, но издательства раз за разом посылали рукописи обратно с вежливыми рецензиями. Да, неплохо, но как-то несовременно, такое читать не будут. Каждый раз после отказа Лена готовила ему любимую еду, но от её усилий Артёму становилось только хуже. Накопления от подработок во время учёбы таяли, и парень устроился на завод. Вечера он всё чаще проводил один в комнате за ноутбуком. Какое кино, какой театр или прогулки! Лена просто не понимала, почему рассказы – это так важно.
И вот обстановка накалилась до предела. В тот день Лена проснулась очень рано. Хотя, возможно, и не ложилась вовсе, судя по покрасневшим капиллярам на сетчатке. Её голос прозвучал очень тихо:
– Артём, у тебя кто-то есть?
– Чёрт, нет! – вырвалось у него. Опять ничего не поняла. Другая, ну, конечно, о чём ещё можно подумать?
– Ну, а что тогда?
– Это не просто, – он вздохнул, по телу пробежал холодок. Артём перевел взгляд на выцветшие обои в спальне, на простенькие светло-жёлтые занавески. Часы на тумбочке отстукивали 05:10. Лена смотрела на него почти не мигая. На виске у девушки чуть заметно пульсировала вена.
И с каждой секундой тишина давила всё сильнее. Артём набрал больше воздуха в лёгкие:
– Мне нужно подумать. Прости. Я просто…
Лена отошла на пару шагов и обняла себя руками. Ее нижняя губа дрожала. Она тяжело дышала, будто только что получила удар под дых. Теперь глаза смотрели куда-то вниз и вбок, ни на чём не задерживаясь.
– Я поживу у Машки, вещи заберу потом, – девушка, по-прежнему не глядя на Артёма, вышла в коридор, сорвала с вешалки пальто и выбежала из квартиры прямо в домашних тапочках.
Артём бросился следом, хотел сказать что-то ещё, но едва вышел в коридор, как его обступила тишина холодного подъезда.
***
– Сколько можно сидеть дома?! На улице такая погода. Возьмём лыжи, выберемся на дачу в Дубки, потом в баньку, а, Тём? – Голос друга из телефонной трубки звучал жизнерадостно. – Ну, как? Ты там уснул что ли?
– Нет, задумался, – Артём слегка улыбнулся и выглянул в окно. Шёл снег, а в такие дни он всегда думал о Лене, видел перед собой её синий лыжный костюм, который подчеркивал лазурь глаз девушки. – Давай потом, Кирилл. Работы много.
Друг фыркнул.
– Ну как всегда. Только работа на уме.
Артём знал Кирилла со школы, и в то же время почти ничего не знал о нём. Друг мало рассказывал о семье, никогда не приглашал домой, редко делился личными переживаниями или неурядицами. Даже с будущей женой познакомил всего за неделю до свадьбы, чего уж тут говорить. Кирилл тяготел к бизнесу – то единственное, что было известно. Краем уха Артём слышал об интернет-магазине и продаже одежды, но на прямые вопросы Кирилл всегда отвечал сухо или говорил, что обсуждать такое не время.
– Ну, ладно я пошёл, – Артём хотел было положить трубку.
– А, подожди, подожди. Только вспомнил. Мне сегодня клиент отдал два билета на мастер-класс этого чудика Говарда Фина. Я тут погуглил, три косаря стоят, прикинь! Хочешь, пойдем?
– Кажется, я что-то слышал о нём.
– Мужик-феномен, – хохотнул друг. – Появился год назад из ниоткуда. Тут же контракт с "АСТ" на три книги. Слышал, скоро и сериал снимут. Сам немолодой-то, судя по голосу, только лицо прячет под маской. Тоже мне, граф Монте-Кристо. Ты меня слушаешь?
– Извини, почти не спал. Вчера опять звонил Андрей Алексеевич, просил встретиться, поговорить. Я отказался. – Артём вздохнул.
– Почему?
– Будто не знаю, о чём речь. Лена плачет, поговори с ней. Решите проблемы и живите себе мирно, – передразнил парень властный голос неудавшегося свёкра. – Надоело.
– Ну, ты дурак, Тём. Твой свекор, между прочим, заслуженный поэт. Помощи бы попросил что ли. А Ленка красотка.
Артём покраснел от злости. Почему все говорят так? Она ведь не только красивая, но и весёлая, и добрая. А как вкусно готовит, как рассказывает самые обыкновенные истории: все по полу катаются от смеха. Если бы только внешность. Парень прикоснулся рукой к области чуть выше виска и нащупал глубокий шрам от акушерских щипцей. В детском саду его постоянно дразнили Франкенштейном, а бабушка никак не могла прекратить насмешки. Только и повторяла: "Несчастливое "дитятко" растёт без мамки с папкой". Потом в его мир пришла смешливая, светловолосая девушка – и всё переменилось.