Несущий Ночь

Макнилл Грэм

Из забытья Гедрика вывел свист пламени. Он увидел, как склон холма озарился ярким светом и зашипел, — то снег превращался в пар. Чужаки продолжали обрабатывать склон холма огнём из своего оружия до тех пор, пока человек в мерцающей красной мантии с капюшоном, выбравшись из ближайшего снегохода, не поднял вверх руку. Он прошёл вперёд, чтобы рассмотреть то, что показалось из-под снега, и, когда пар наконец рассеялся, чужаки издали вопль восторга; переливаясь, словно жидкая ртуть, обнажившиеся напластования холма сверкали в солнечном свете — весь склон сиял ярким металлическим блеском. Поверхность, ещё совсем недавно покрытая снегом, теперь целиком состояла из гладкого серебристого металла. Он мерцал и переливался, словно озёрная гладь, а в тех

местах, где жар пламени расплавил его, он вздымался волнами, будто дышал. Постепенно холм стал менять форму, стекая извивающимися потоками вниз, и превратился в гладкую и плоскую, как стекло, поверхность, которая в конце концов стала похожа на гигантское зеркало. Гедрик видел, как человек в капюшоне опустился на колени перед тем, что только что было склоном холма, и принялся нараспев произносить какие-то слова, скрежещущие и отрывистые.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Гедрик понял, что эти слова ему знакомы. Он хоть и не понимал их значение, но помнил эту молитву с тех времён, когда работал с Фергюсом в кузнице: это была молитва во славу Бога-Машины.

Человек в зелёном капюшоне поднялся навстречу предводителю чужаков и обнажил голову. Гедрик увидел, что большая часть лица злодея состояла из кибернетических имплантов, а в горле, над кадыком, находилось обрамлённое медью голосовое устройство, из которого доносился свистящий шум. К пустым глазницам этого страшного существа из-под мантии, извиваясь, тянулись рифлёные медные провода, а на его морщинистой коже, в том месте, где у человека должны были бы быть уши, Гедрик разглядел сетчатые диски. Кожа существа (если это была кожа) выглядела мертвенно-бледной и далее серой, но, несмотря на все эти омерзительные имплантаты, Гедрик понимал, что то, что он сейчас видит перед собой, вне всяких сомнений является человеком. Человек?! Ужас совершенного этим человеком нечеловеческого предательства вызвал в Гедрике желание выть от бессильной ярости.

Гедрик уже открыл рот, чтобы закричать, но в этот момент сознание окончательно покинуло его, унеся с собой и ярость, и всю боль.

2

Было прохладно, когда капитан Ультрамаринов Уриэль Вентрис поднимался по Тысяче Ступеней в зал для приёмов Магистра Ордена. Свой шлем капитан нёс на сгибе локтя, его походка была уверенной, сервоприводы доспехов облегчали ему подъем, так что Вентрис шёл достаточно быстро, несмотря на лёгкую хромоту от раны, полученной на Тресии шесть месяцев назад. Лестница, извиваясь, вела, вверх по склону Долины Лапониса, где находилось величественнейшее сооружение на Макрэйдже — крепость Геры, бастион Ультрамаринов.

Выстроенное из массивных мраморных плит, добытых на склонах долины, огромное, опирающееся на могучие колонны, сияющее белоснежной чистотой, сооружение воистину было шедевром архитектуры. Изящные балконы, золотые геодезические купола, узкие стеклянные проходы, поддерживаемые изогнутыми серебристо-стальными контрфорсами, создавали впечатление огромной силы и одновременно лёгкости и воздушности, почти невесомости.

Крепость-монастырь Ультрамаринов была чудом инженерного искусства, спроектированным ещё примархом Ордена Робаутом Жиллиманом и построенным в дни Великого Крестового Похода Императора десять тысяч лет назад. С тех пор Космические Десантники Ордена Ультрамаринов жили здесь.

Крепость располагалась посреди высоких остроконечных гор в Долине Лапониса невдалеке от величественного Водопада Геры и со всех сторон была окружена пихтовыми лесами. Студёные воды громыхали по скалам, падая на них с высоты в несколько сотен метров, и над неширокой долиной повисали сверкающие дуги радуг. Уриэль остановился, устремил взгляд на водопад, и благоговейный трепет вновь охватил его — как в тот далёкий день, когда он увидел его впервые. На губах Уриэля заиграла улыбка: что-то мальчишеское, видать, сохранилось в нём до сих пор, раз он за столько лет не разучился испытывать это благородное чувство.

Он

опустил руку на эфес меча, ощущая всю меру ответственности, которую накладывало на него это оружие. Разглядывая тонкую искусную гравировку ножен, он мысленно вернулся к тому побоищу на мятежной планете Тресия, перед которым его командир и верный друг капитан Айдэус преподнёс ему это изумительное оружие. Айдэус будто знал, что через несколько минут отправится навстречу смерти…

Получив боевую задачу уничтожить мост, чтобы не допустить атаки изменников — солдат Тресии — на Имперскую армию с фланга, отряд Айдэуса оказался втянутым в отчаянное сражение с многократно превышающими силами противника, пытавшегося форсировать этот мост. Весь день и всю ночь тридцать Ультрамаринов сдерживали почти тысячу солдат, пока в схватку не вступили еретики — воины Повелителей Ночи.

Уриэль в который раз содрогнулся, вспомнив ужас, охвативший его при виде боевых братьев, распятых на корпусах вражеских транспортёров… Да, их искажённые болью лица ему не забыть до самой смерти. Предатели-Десантники чуть не вторглись на позиции Ультрамаринов, но благодаря отчаянной авантюре Айдэуса, той, что стоила ему жизни, мост был разрушен и атака отбита.

В душе Уриэля вновь заныла рана, нанесённая гибелью Айдэуса, но он быстро взял себя в руки и продолжил подъем. Негоже заставлять ждать Магистра.

Уриэль поднимался всё выше по ступеням лестницы, середина которой была отполирована бесчисленными шагами до блеска, и ненадолго задумался о том, сколько же людей на самом деле проходили здесь до него. С этими мыслями он добрался до широкой площадки на вершине и обернулся, чтобы взглянуть на проделанный им путь.

Покрытые снегом гребни гор простирались во все стороны, куда достигал взгляд, и только к западу горизонт мерцал глубоким лазурно-синим светом, и в этой дали усовершенствованное зрение Уриэля различило море и береговую линию скал. Перед самим же Уриэлем сейчас спускались вниз увенчанные куполами и мраморными крышами крепостные сооружения, каждое из которых являло собой могучую цитадель.

Капитан резко повернулся на каблуках и зашагал к главному зданию, пройдя через галерею с множеством колонн, которая и вела в зал для аудиенций Магистра Ордена, Марнеуса Калгара. Сверкающие бронзовые двери распахнулись при его приближении, и из-за них выступили вперёд два огромных воина из Первой роты, облачённые в священные доспехи Терминаторов. Свои длинные клинки они держали на изготовку.

Даже Уриэль в своих доспехах показался себе карликом рядом с исполинами Терминаторами и, проходя мимо ветеранов, уважительно кивнул им и погрузился в прохладу приёмной. Слуга Магистра, одетый в простую синюю тунику, появившись рядом, принял у капитана шлем, безмолвно указав в сторону внутреннего дворика. Поблагодарив, Уриэль спустился по ступеням во дворик, оглядываясь по сторонам. Ни одна мелочь из окружающей обстановки не ускользнула от его внимательного взгляда. На затенённые галереи с балконов свисали расшитые золотом боевые знамёна со знаками отличия, и статуи героев-Ультрамаринов былых времён кольцом окружали мраморный фонтан. Среди этих статуй были изваяния Древнего Галатана, бывшего знаменосца Макрэйджа, и фигура капитана Инвиктуса, героя Первой роты, павшего в бою против Великого Пожирателя.

В центре фонтана возвышалась статуя могучего воина на огромном коне, вздымающего к небу копьё, — это был Конор, первый Боевой Король Макрэйджа. Его мужественное лицо было высечено весьма искусно: скульптору удалось передать всю страстную решимость Короля сделать для своего народа всё возможное и даже невозможное. Пока Уриэль разглядывал статуи, появился слуга с подносом, на котором стояли керамический кувшин и два серебряных кубка. Он поставил их на каменную скамью, окружавшую фонтан, и молча удалился. Уриэль взволнованно сжал эфес меча. Два противоречивых чувства переполняли его: гордость и одновременно сожаление, что он, Уриэль, всё-таки не достоин истории своего прославленного оружия.