Нет войне конца (антология)
Шрифт:
— Потому что я хочу посмотреть в глаза верного человека, — хозяин винтовки сел на колпак одного из отключенных теплообменников. — Хочу узнать, остались ли такие люди вообще.
Литэ внимательно изучал его, и убийца внезапно понял, что до сих пор не снял боевую маску — он смотрел на серва пустым, лишенным эмоций взглядом моноленты визора. Ассасин поднял руку, чтобы стянуть личину и показать несчастному дураку, что под изорванным чёрным плащом скрывается человеческое существо.
— Кто ты такой? — спросил матрос. — Зачем ты здесь?
— Меня зовут…
Теперь, когда он собирался назваться,
— Меня зовут Эристид Кель, — вспомнил он, наконец. — Я здесь, чтобы сразить чудовище.
Что есть маска? Это ложь о том, кто мы такие. Это истина о том же самом. Все надеваемые нами маски идентичны, любая из них ничем не отличается от другой. Если тебе доведется сгинуть под личиной, она поглотит твои биоданные и превратит тело в жидкую массу, которую никогда не сможет восстановить ни одна технология. Таким образом, под маской мы безлики и неубиваемы. Каждый раз, когда один из нас падает, на его место встает другой. Непосвященным мы кажемся бессмертными.
Как он оказался здесь?
Из-за невозможности следить за ходом времени, важно было постоянно прокручивать в голове важные воспоминания — значимые, и, возможно, полезные. Ассасин, без сомнений, лишился многого. Удар по голове, полученный, когда капсула пробила нижние палубы флагманского корабля Гора, и пагубное воздействие змеиного яда серьезно сказались на его разуме.
«Я есть оружие».
В те последние мгновения Кель вполне готов был умереть. Задание, которое он получил от своего господина в круге Виндикар и магистров-ассасинов Терры, в итоге почти пошло прахом. Сам Эристид и вздорная команда убийц и безумцев, собранная Верховными лордами, не справились с возложенной миссией. Их направили на планету Дагонет, где отряду предстояло разрешить проблему в лице магистра войны, отстранить Гора от командования — навсегда.
И они провалились.
Он провалился. После того, как Кель нажал на спусковой крючок, погибло всего лишь подставное лицо — вместо самого архипредателя ассасины казнили одного из полководцев магистра войны. Но, на руинах своей неудачи, отряд Келя отыскал следы ещё худшего зла, рыскающего в тенях — твари, порожденной варпом, кровожадного демонического гибрида, бытие которого нарушало все известные законы реальности. Это создание просто не могло существовать, и при этом оно было превращено в идеального ассасина, живое оружие, направленное в сердце Императора Человечества.
Эристид и остальные не задавались вопросом, возможно ли подобное. Даже ничтожная вероятность успеха твари означала, что её нужно остановить любой ценой.
И они остановили её, поплатившись всем. Тариил из круга Вэнус, меняющий лица Койн из круга Каллидус, безумная девчонка-псайкер Йота и здоровяк-эверсор Гарантин — все они сгинули, отдали жизни ради уничтожения этого чудовища, «Копья».
И его сестра тоже… Любимая сестренка.
Как её звали?
Кель видел призрачный образ лица, слышал голос сестры — но только не её имя.
Как звали мою сестру?
Она тоже погибла. Её отняли у Эристида. Сжав голову руками, Кель давил до
В конце всего, он хотел умереть. Стать оружием.
Подняв канонерку «Ультио» в космос, отыскав «Мстительный дух» и убедившись, что Гор на борту флагмана, ассасин направил свой катер, словно ракету, в палубу, на которой стоял магистр войны. Келя вела слабая, ничтожная надежда на то, что сын-предатель Императора будет смертельно ранен в столкновении.
Но, понимая, насколько ничтожны шансы…
…пока корабль пылал вокруг него…
…куда ни посмотри — алая мозаика тревожных рун…
…крохотная спасательная капсула, голубоватое сияние из люка…
…нужно только сделать шаг…
…задание — всё, что осталось у Эристида Келя в его опустевшем, полном отголосков прошлого существовании…
Он бежал, убедив себя, что гибель в этот момент ничего не докажет, а значить будет ещё меньше. Кель не собирался умирать на борту катера, пока в нем оставалось жизни хоть на один вздох, пока в оружии оставалась хоть одна пуля.
В общей неразберихе, возникшей после его безрассудной атаки, и облаке атомного огня, ознаменовавшего уничтожение «Ультио», запуск спасательного модуля прошел незамеченным. Вонзившись в корпус «Мстительного духа», капсула доставила Эристида в царство врага, и ассасин засел в нем, словно осколок в открытой ране.
Кель обращался к этому воспоминанию чаще, чем к остальным — обрывкам детских лет или поздним фрагментам идеальных убийств, покрытым кровавыми пятнами. То действие изменило условия его существования.
На Дагонете Кель не сумел казнить Гора. Он провалился.
Но когда ассасин оказался здесь, на борту «Мстительного духа», и, скрываясь на нижних палубах, вновь начал планировать это убийство, былая неудача утратила значение.
Он не провалился. Миссия не закончилась. Эристиду Келю ещё суждено было выстрелить.
— Я здесь, чтобы сразить чудовище, — сказал он, и поклялся, что на сей раз преуспеет.
Никогда не спрашивай, кто они такие. Никогда не уделяй и секунды своего времени подробностям их существования. Не спрашивай себя, заслуживают они смерти или имеют право на жизнь. Тебя не должно это волновать, сию ношу, сняв груз с твоих плеч, взвалили на себя мужчины и женщины, обладающие большим знанием.
Будь благодарен за дарованную ясность, и принимай её без сомнений. Знай, что цель — единственная истина.
Между ассасином и палубным матросом установился шаткий мир. У Литэ нашлись ещё палочки лхо, и серв дрожащими руками протянул одну из них Келю. Тот принял предложение, и они некоторое время курили в дружеском молчании, оценивая друг друга.
Эристид глубоко, с наслаждением затягивался наркостетическим дымом — прошла целая вечность с тех пор, как он предавался порокам. Или, по крайней мере, так ему казалось. Совершая эти мелкие, обыденные манипуляции, Кель чувствовал нечто отличное от блеклой, бесконечно пустой меланхолии, преследовавшей его со времен Дагонета. Впрочем, он не мог сказать, что именно ощущает. Названия подобных вещей забылись.