Шрифт:
Господи!
Опять злые террористы подорвали самолет! И хрен бы с ним, но почему именно тот, в котором летел именно я! За что, Господи!
Рвануло не так, чтобы сильно, одноко хватило, чтобы проделать в фюзеляже дыру, и заставить этот самый проклятый фюзеляж танцевать по небу, а пассажиров – по салону, и самолет еще раздумывал, падать или не стоит, то у пассажиров, высосанных жадной дырой, сомнений не оставалось.
По себе сужу.
За что, Господи ?
Почему именно меня, почему не соседа
Земля рядом, и ноги сами собой поджимаются, чтобы встретиться с ней хоть на секунду, хоть на мгновение, хоть на чуть-чуточку, капелюшечку, но попозже, Господи, хоть на…
Господи!
Господи!!
Господи!!!!
– Ну ?
– А ?
– Ага.
Плохо, когда земля рядом. Страшно. Но еще хуже, когда ее нет. Нет вообще. Ни снизу, ни сверху, ни рядом, ни вокруг, ни внутри. Везде сплошное ничто.
Это еще страшнее.
– О Господи!
– Чего тебе, сын мой!
– Кто это отвечает ?
– Тот, кого ты призвал, сын мой!
Вот так. Земли нет – а глюки есть. Или не глюки, что еще хуже. А доказательства ?
– Ага. Ты меня еще «какие ваши доказательства» спроси. Кончай притворяться, что ничего не понял. Обманывать даже самого себя – грех.
Однако же…
– Вот тебе и однако.
А ведь действительно – после такого вступления не хочется и доказательств. И так все понятно. Но как же все эти сужающиеся туннели со светом в конце, встречающие родственники и друзья, полет над собственным телом… нет, только не это! Никаких больше полетов! Особенно сверху вниз.
– Да пожалуйста!
Ничто мигом приобретает черный цвет и форму туннеля, туннелю расцветает спереди светлым пятном, пятно ближе, ближе, ближе… Опа!
И комитет по торжественной встрече – дедушки, бабушки, друзья и знакомые, и у каждого дурацкий флажок в руках.
Только транспаранта на двух столбах не хватает – «Добро пожаловать!»
Мигом появляется транспарант.
– Годится ?
Не годится.
Все исчезает.
– Господи!
– Ну ?
– Это что…
«…за фигня?» – чуть не звучит продолженгие фразы. Впрочем, ей здесь и звучать-то не обязательно. Разумеется, я не хотел никого обидеть.
– Разумеется, – милостиво соглашается тот, который отзывается на каждое мое «Господи!». Надо бы с этим словом поосторожней.
– Надо бы, – соглашаются опять. – Думаешь, зря сказано было – «не поминай всуе имя мое?»
Не зря. Сам вижу.
– Но не беспокойся. Я всеблаг и милосерден, и не стану карать за такие мелкие грешки.
Уже хорошо. Теперь бы еще выяснить, где…
– Нет, не в аду!
…и привыкнуть, что ответы на вопросы появляются раньше, чем сами вопросы. Кстати, а почему?
– Потому что я всеблаг и милосерден, а кроме того – всеведущ и всемогущ, и мне не составит ни малейшего труда ответить на твои вопросы. Мне не трудно, а тебе приятно.
Опа.
– Она самая.
Нет. Она самая – это не опа. Это ж…
– Да-да, и она тоже.
И все же.
– Нет, не в раю.
Остается…
– Нет, не в чистилище. Нет ни ада, ни рая, ни чистилища в привычном для тебя понимании. Есть только царствие мое, и оно вечно и безгранично во времени и пространстве.
С ума сойти…
– Не стоит. И не получится. Разве что я этого захочу. Но, повторяю в третий раз, я всеблаг и милосерден.
Да понял, понял!..
– Ну и отлично.
– Господи!
– Да, сын мой?
– А сколько я здесь?
– Нисколько. Вечно.
– Это как?
– Царствие мое вечно безгранично во времени и пространстве.
– Гм.
– А ты думал ?
Ничего я не думал. Трудно думать, когда сначала бросает головой об потолок, потом мордой – об воздух, а потом… потом не хочется даже и вспоминать!
– Стереть?
– Нет!
Впрочем, не помешало бы и стереть. Или все-же не стоит? Нет, лучше все же стереть!
Стереть что?
Чувство легкой утраты.
Что-то произошло, но что ? А черт его знает! Пардон! Это я непроизвольно, сам понимаю, что неуместно! Прошу прощения!
– Ты прощен. Я всеблаг и милосерден.
Тьфу! Ох, черт… то есть… совсем запутался.
– Распутать ?
Все мысли вдруг становятся ясными, четкими и понятными… вот только какими-то… прямолинейными.
– Господи ?
– Да, сын мой.
– Зачем я здесь ?
– …
– Чего ?
– …
– Не понял.
– Хочешь понять ?
Господи! Что происходит? Мудрость сотен тысячелетий взрывает сознание! Становятся ясными все тайны Вселенной! Каждый атом, каждый галактический кластер вопят о себе, рассказывают все, все, все… Теперь понятно, кто, зачем я… Хватит!
Хватит.
Снова чувство легкой потери. И снова непонятно, зачем я здесь.
– Господи!
– Да, сын мой!
– Что произошло?
– О, произошло много чего! Вначале было Слово…
– Нет, я не об этом!
– Если я просто скажу, что рухнул твой самолет, ты захочешь узнать, почему. Если я скажу, что от взрыва бомбы в хвосте, ты захочешь узнать, как она там оказалась. Если я расскажу, что бомба лежала в сумочке милой дамы, на которую ты засмотрелся на трапе, ты захочешь узнать, как она оказалась в сумочке милой. дамы. Дело идет быстрей, если начинать с начала, а не конца.
– Ты прав, Господи.
– Я всегда прав, сын мой. Я всеведущ.