НеТемный
Шрифт:
Стрелок со сломанной рукой вскочил на моём пути, мотая головой в поисках клинка и пытаясь изобразить что-то грозное, но я сходу отвесил ему оплеуху:
— Лежа-а-ать, грязь! — и несчастный, кувыркнувшись, с хрустом влетел в борта раскуроченной телеги.
Я прыгнул в заросли. Да, вот он, первый…
Воин цеплялся за жизнь, но хрипел и кашлял кровью, задыхаясь и хватаясь за грудь. Доспех на груди был прикрыт начищенным медным диском, на котором угадывались лучевийские иероглифы, и это диск был просто вогнут в рёбра. Да уж, ну и удар
— Лекаря сюда!!! — почему-то заорал я, падая перед ним на колени, — Да отрыжка ты неба, какого хрена?!
— Громада, ты где?! — в траву забежал бард, он меня ещё не видел, зато я наблюдал его взъерошенные волосы над травой, — Какой ещё лекарь?!
Рядом с шевелюрой барда качался наконечник копья. Ты-ка посмотри, этот Маюнов певец догадался взять оружие.
Я оценивающе посмотрел на раненого. Кровь пузырями выплёскивалась у него изо рта — скорее всего, я сломал ему все рёбра, и осколки пронзили лёгкие. Счёт шёл на секунды. Гнус небесный, да тут как бы и целитель не справится.
— Громада, я сейчас, — из травы показалась спина барда, он пятился, явно в панике пытаясь меня найти.
— Осторожно, сзади! — заорал я, сгребая раненого за шкирку и метая его, как снаряд.
Виол, развернувшись, выставил копьё для удара. За плечом барда как раз показались серебристые волосы — колдунья тоже забежала в траву за компанию.
Их круглые глаза мелькнули всего лишь на мгновение, а потом обоих снесло живым… да, пока что ещё живым снарядом. Но насадился раненый на копьё довольно метко, это я успел заметить.
— А-а-а, Маюна тебе в глотку!!! — улетел крик барда.
— Моркатова стужь!!! — колдунья тоже была не очень довольна.
Я поднял правую руку, подёргал пальцами, сжал и разжал кулак. Слушается, причём отлично. Но будем иметь в виду — убивать мне и вправду нельзя, иначе рука перестанет быть моей.
А этот бард, кстати, мог бы аккуратнее управляться с острым оружием, да ещё и в непроглядной траве. Мало ли кто тут бегает.
Поджав губы, я поскрёб чёрное пятнышко на ладони. Твою ж Мать-Бездну, эта явная метка Тьмы — напоминание мне, что следует быть осторожным.
— Ослиный ты крик!
— Чего орёте-то? — я вышел к ним на дорогу.
Бард с колдуньей как раз выбрались из-под тела, наткнутого на копьё, как шашлык на шампур. Я остановился, решив, как воспитанный мужчина, подать руку колдунье.
— Представляешь, громада, — Виол с круглыми глазами раскинул руки, — Я только в кусты забегаю, и тут на меня этот… Как упырь, весь в крови, летит и хрипит!
— Видел, — усмехнувшись, я кивнул, — Это был опасный воин, он и меня чуть на тот свет не отправил. Хорошо, что ты успел.
— Да?! — бард немного растерялся, — А зачем ты целителя звал?
— Видишь, стрела? — поморщившись, я вырвал пернатый снаряд из плеча, — Очень больно было, вот я и звал…
Виол хмыкнул:
— Что-то слабо верится.
— Ты ранен, Малуш, — ко мне подступила Креона, коснувшись пальцами моего плеча.
Рана была неглубокой, кость не задета. Приятный холод полился из рук колдуньи и я, благодарно кивнув, сказал:
— Дальше сам.
Призвав Тьму, я старательно направил огненную ярость в палец и с шипением прижёг рану. Какая злая ирония — раньше, если б я прочёл заклинание с такой отдачей, то перемолол бы в порошок сотню воинов. А теперь вся мощь тёмного магистра уходит на то, чтоб раскалить кончик пальца.
Я торопливо двинулся к телеге, махнув другим:
— Берите всё, что вам надо, и уходим. Это были, скорее всего, лучевийские разведчики.
— Э-э-э… — начал было Виол, но я развернулся и ткнул пальцем в стрелка, который без сознания свесился из дыры в борту телеги, а потом и в другого лучевийца, проткнутого копьём.
— Ты всё-таки думаешь, что нас просто будут допрашивать? — я усмехнулся, — Если и будут, то на дыбе.
— Да я ж не против бежать-то, просто… — Виол ткнул пальцем в сторону стрелка, —…не лучевийцы это.
Я хотел грубо ему ответить, что о нём думаю, но его слова быстро достигли моего разума. И я, открыв рот на полуслове, сам уставился на лучевийца.
Лицо у того и вправду не было восточным, а даже скорее южным. Чем-то смахивал он на барда — скорее всего, с тех же краёв.
Не сговариваясь, мы подошли к лже-лучевийцу, стянули его с телеги. Бард взял завязки от мешков и довольно умело связал стрелка, не оставив тому даже шанса на освобождение.
— Доспех и вправду лучевийский, а вот клинок только похож, — сказал бард, — А сапоги эти в Моредаре часто носят, их и вправду лучевийцы делают, но только для Троецарии, сами они это считают безвкусицей. А нашим щёголям нравится, думают, они похожи на заревийские.
— Так заревийские или лучевийские сапоги? Я уже запутался, ты, вестник тупости, — вырвалось у меня.
— Все путаются, — усмехнулся Виол, — И этот наёмник тоже.
Я вздохнул. Ну, хотя бы моё временное тугодумие можно было скинуть на тугие варварские мозги.
Получается, напавшие хотели, чтобы все думали, что они — это не они, но замаскировались впопыхах. Вот только зачем, если настоящие лучевийцы и вправду скоро будут здесь?
— Такое чувство, что эта принцесса понадобилась не только Чумному, — сказал бард, выдирая стрелу с письмом из доски.
Я поморщился. В мои планы вообще не входило как-то участвовать в государственных заговорах, у меня цели более приземлённые. Хотя эта мысль вызвала улыбку — так-то я мир спасаю.
Виол вдруг тоже растянулся в улыбке:
— Кстати, громада, а ведь эта принцесса Дайю, можно сказать, твоя дальняя родственница, — он засмеялся, — Говорят, есть в ней капля бросской крови.
Он тут же запнулся, заметив мой взгляд, и сразу отскочил:
— Эй, ты чего, северная твоя башка?
Даже Креона напряглась, отступив от меня.