Нетленный луч
Шрифт:
– Я уже сказал, – еле слышно ответил главный астроном. – Мегамир наступает. Для него не существует предела скорости. На границах Метагалактики началось свертывание пространства-времени. Свертывание, превосходящее все масштабы и скорости. Оно не подчиняется известным нам физическим законам. Помнишь, мы читали в древних записях: «В конце концов расширение нашего мира прекратится. Красное смещение сменится фиолетовым». Так вот, сжатие Метагалактики – совершающийся факт. Может быть, через тысячу лет, а может, и завтра наш континуум вновь, как десять миллиардов лет назад,
Эомин почувствовал, как цепенеет его мозг.
– После взрыва, – устало закончил «хомо галактос», – в нашей части вселенной опять начнется расширение. Новое красное смещение. Но в каких формах будет жить материя? Нам никогда не узнать. Бесспорно только одно: возникнет новая жизнь, новые разумные миры. Но какие? Возможно, им придется решать те же самые задачи, над которыми бились мы и предшествующие поколения? Не знаю этого, но знаю, что только это и вечно. Разум, жизнь – они бессмертны… Хотя мы, хомо, должны уйти.
Казалось, холод сковал само время, остановил движение мысли. Растерянность – неведомое ранее чувство – охватила Диноса. Он безотчетно посмотрел вверх. Над выгнутым краем амфитеатра склонилась прозрачная ночь, сверкающая звездами. И она словно омыла его душу своей невозмутимой благожелательностью. Динос понял, что есть предел всему, даже его самоуверенности.
– Что же делать? – прошептал кто-то позади.
– Вот это мы и должны решить, – отозвался Урм, изощренным от природы слухом уловив слабый возглас.
Лицо Урма оставалось непроницаемым, как у всех «хомо галактос», но в глубине огромных зрачков билась напряженная мысль.
– Кто хочет сказать?
– Теперь и я понял, – рассек тишину голос Диноса. – Предотвратить сжатие нельзя! Но встретить достойно – это в наших силах.
– Что предлагаешь? – спросил Урм, с недоверием глядя на Диноса. – Опять голое Действие?
– Нет, нет, – спокойно ответил Динос. – Просто я подумал… Если пробиться через океан Дирака? Ведь мы проходили его в своих поисках.
– На пространственных дисках – да, – сухо заметил Урм. – Но не в масштабах планет. Всей нашей мощи не хватит на создание магнитных экранов даже для одной Земли. Планета не пятиметровый диск.
– Погибнуть в борьбе – прекрасно, – вдохновенно заявил Динос. – Очистительный огонь аннигиляции смоет все наши заблуждения.
Урм покачал головой.
– Неразумно, – отрезал он. – Если не бессмысленно.
– Человек всегда сжигал себя, чтобы сделать шаг вперед! – крикнул Динос.
– Вот именно. Чтобы идти вперед. А куда зовешь ты, Динос?.. Да, погибнуть в борьбе – подвиг. Но кто узнает о нем? Кого вдохновит паше последнее деяние? Будущие поколения? Но ведь их не будет.
Динос молчал. Однако весь его вид говорил о том, что «хомо эмоцио» остался при своем мнении.
…Еще и еще собирался Совет Галактики. Эомин тоже прибыл на заключительную встречу. Накануне они долго беседовали с Урмом в поисках решения. Многодневные дискуссии кончались, а решение не приходило.
Урм был молчалив и бесстрастен. Его лицо совсем застыло, превратилось в камень. Но вот он поднял голову, пристально
«Хомо галактос» медленно поднялся во весь свой громадный рост.
– Есть лишь один разумный выход. В том смысле, чтобы сохранить род Хомо…
– Его слова падали в притихший амфитеатр, словно тяжелые, хорошо обкатанные камни. – Да, наша Вселенная замкнута сама на себя полем тяготения, искривляющим путь луча света. Свет «умирает» на границах Метагалактики. Но теперь гравитация с каждым мгновением слабеет, уступая неведомому полю Мегамира. Луч света освобождается из вековечного плена. Он может лететь в Большую Вселенную. Бесконечно.
– Я понял тебя, Урм! – восторженно сказал Динос. – Понял!
Урм поднял руку, останавливая его.
– Да, луч света вырвался из оков тяготения. И мы можем послать в бесконечность Великую Информацию. Весть о себе, о том, что в эпоху красного смещения в этой части мироздания существовало человечество. Мы превратим наш разумный мир – пока не поздно – в луч Информации. Электромагнитными письменами напишем историю рода «хомо сапиенс–хомо галактос». Его победы и поражения, неудачи и взлеты… запишем индивидуальную структуру каждого живущего сейчас, короче говоря, всю нашу цивилизацию. Луч Информации пробьет зону фиолетового смещения и уйдет в свободный полет. Но он не будет мчаться вечно. В одном из тех миров, что скрыты от нас оптическим горизонтом, он снова найдет сходное поле тяготения и начнет движение по спирали. Настанет время – и, повинуясь программе, луч Информации начнет материализоваться.
Верно, что мы не в силах сейчас прорваться в эти сходные миры в материальной форме. Так пусть это сделает за нас луч Информации. Мы не исчезнем бесследно и будем вечно жить в иных, сходных мирах. Я сказал все!
Урм опять превратился в застывший камень. Почти зримый вздох облегчения прокатился по рядам тех, кто должен был принять самое ответственное решение о судьбах всех Хомо. Луч Информации! Это было то, что нужно. Он уже горел в тысячах глаз, устремленных на купол звездного неба.
И Эомину показалось, что огромные галактические звезды утратили свою бесстрастность: вместе с ним они приветствовали это решение.
На Землю они вернулись вместе. Динос коротко сказал:
– Извини. Пойду спать. Устал.
Эомин проводил его задумчивым взглядом. Да, тяжело. Но разве только ему? Хотя Диноса можно понять. Эра Действия кончилась, и Диносу нечего больше делать. Сейчас он словно дельфин, выброшенный ураганом на залитую солнцем отмель. Лоно его жизни, океан, бурно плещется совсем рядом, но уже недостижим. И дельфин обречен. Ибо движение, действие – для него жизнь, а покой, неподвижность – небытие. Впрочем, Диносу предстоит последнее действие, самое ответственное, какое он когда-либо совершал: он должен подготовить все необходимое для дематериализации Земли – строго рассчитанной и с высочайшей точностью запрограммированной аннигиляции. Гигантская вспышка энергии – и луч Информации уйдет в немыслимо далекий путь.