Нетопырь
Шрифт:
Глаза его как-то по-иному прищурились. Больше, чем пренебрежение…
— Баронесса, — слишком легко кинул он им. Не собираясь вдаваться в подробности.
«А вы тупое отребье! Сброд…»
— Да… — протянул Хэнк, наблюдая за обессиленным, но не сломленным Славой. — Выходит, Стив, он тогда не спал… Помнишь, болтал, что видел сон…та вечеринка, помнишь?..
— Да помню, отстань! — отмахнулся Стив. — Она тогда впервые и пришла кинозвездой… Такое не забывается! Что теперь с ним делать?.. — он кивнул на Вячеслава.
— А что? — не понял
— Ты глянь, как зенки выкатил…по морде дать, что ли?..
— Если. Ты. Меня. Хоть пальцем. Тронешь, — четко, медленно и раздельно заговорил лежащий на полу подросток, — Я. Тебя. Убью.
Спокойно и уверенно. Не угроза. Констатация факта.
— СЛАВА!!! — Хэнк рухнул на колени рядом с другом. — Что ты говоришь, опомнись! Мы же твои друзья, мы волнуемся за тебя!..
— Друзья?.. — коротко и сухо рассмеялся юноша. — Вы?.. Тупые, ополоумевшие от ревности бараны. Ходячие кормушки!..
— Это он нам?! — взвился Стив. — После того, что мы видели?.. Кто из нас кормушка?..
— Я — ее Избранник! — высокомерно усмехнулся Слава. — Я разделю с нею Вечность! А такие, как вы…туши для скотобойни!..
— Ублюдок! — хрипло выдохнул Стив. — Предатель!
— Это не он говорит! — влез Хэнк. — Подожди ты, Стив! Это не могут быть его мысли! Посмотри в его глаза! Это что-то другое говорит!.. Оно превращает его постепенно в…вампира.
Наконец прозвучало.
Слово ударом хлыста сдернуло поволоку со взгляда Вячеслава. Глаза снова стали чистыми и ясными.
И их волной затопил ужас, заплескался в зрачках черным приливом, выпущенный на свободу.
Слава даже тихо заскулил, царапая ногтями стенку кабинки.
Рука его стиснула пальцы Хэнка и сжала их.
И слезы хлынули из глаз, промывая и проясняя их…
— Стив! Хэнк! Боже!.. — плечи мальчика вздрагивали. — Что мне делать, господи боже мой? Она убьет меня! Эта сука меня убьет!.. Помогите мне…
— А я думал, ты ее любишь… — тупо пробормотал Стив. Слава только истерически засмеялся, схватившись за голову. И попытался сесть на полу, но перед глазами все немилосердно закружилось — и он осел, вновь привалившись к стенке кабинки.
— Люблю!.. Она сама говорит, что это — наваждение! Не знаю…может быть, что-то внутри меня… Оно появилось совсем недавно… Оно не плохое, нет… Оно просто нечеловеческое… Это что-то любит ее и без наваждений, я знаю. Любит даже сейчас. Только сейчас…оно глубоко. Если она доведет до конца, я буду счастлив, что стал нежитью, вот что самое жуткое, ребята! И я буду это понимать, совсем как она!.. Мне жалко Лизу…жалко ее!.. Она очень ранимая в глубине души, очень беззащитная… Если бы я мог ее спасти!.. Я не могу. Она убьет меня. Я ее боюсь.
— Ты ее любишь, — жестко констатировал Стив.
Слава опустил голову.
— Да, — наконец просто ответил он. — Ударь меня за это.
— Давно? — вздохнул Хэнк.
— Не знаю. Я только сейчас это понял. Глупо, что она мне не поверит, и все равно доведет до конца… — Слава горько усмехнулся. — Помогите мне.
— Чем? — криво усмехнулся Хэнк. — Мы что, сможем сделать ее человеком?.. Твою баронессу?
— После шестисот лет?.. Ее уже ничто не сделает человеком.
— О чем ты?..
— Ее…ее муж. — Голос Славы прервался. — Ее муж, барон Констан Попрушнек…считал, что высшее доказательство любви в таком случае — дать покой… Освободить душу.
Друзья беспомощно переглянулись. Вячеслав обреченно повесил голову.
— Я не смогу выпутаться сам.
…Они под руки вывели пошатывающегося Славу из туалета, и первое, что увидели — стоящую у окна Нетопырь. Она стояла, и солнечный свет, падая из окна, ореолом шелкового тумана золотился в ее воздушной блузке.
И волосы лунным медом растеклись по плечам…
Гордо вскинутая головка — юный сокол, завидевший добычу. Красуется в полете…
— Я жду вас, рыцарь! — звонкие колокольчики на дверях зимы… Этот ли мелодичный звук прогнал весеннее тепло из солнечного коридора?
Слава резко отбросил руки Стива, с неведомо откуда взявшейся силой — едва шел ведь! — и, как собака по зову хозяина, подбежал к девушке.
— Лиз! Идем… Идем от них…
— Идем! — улыбнулась она. И, уже уходя, обернулась, бросив через плечо: — Что с вами, мальчики? Вы что-то страшное видели?..
Серебристый смех прохладным дождем осел на стенах школы.
Глава VI
— С дороги! С дороги!.. Прочь с дороги, деревенщина!..
Звонко и злобно, оглушающе, лают гончие, земля вздрагивает от ударов стремительных копыт. Ржание…
Холмы, заросшие лесом, золотил рассеянный солнечный свет, прокрадывающийся сквозь мягкие кроны и пятнающий цветущие зеленые поляны теплыми проплешинами, и весь лес казался затянутым воздушными драпри нежнейшего шелка. Юный сельский учитель всегда любил гулять в такие дни в лесах, окружающих деревню и господский замок на холме…
…Охота налетела внезапно, молодой человек не успел опомниться, даже понять, как же очутился в стремительном вихре оскаленных клыков разъяренных травлей псов, под копытами разгоряченных коней…
— Черт, откуда взялся этот недотепа?!. — звонкий злой голос сверху, из-за нависающих, готовых ударить ног скакуна — и все провалилось в милосердное забвение…
…– Влад, Влад! С вами все в порядке? Очнитесь!.. — его позвали из забытья: тонкий, почти детский голосок… Маришка.