Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
Он засовывает руки в карманы и проходит рядом, открывая дверь на лестничную клетку. При этом не произносит ни слова. Просто выходит вместе с нами на улицу и показывает место, где есть трава и деревья. Их немного, но этого хватит. Мэгги сразу приседает на корточки, а потом возвращается и крутится у моих ног.
— Уже всё? — спрашивает он, убирая назад волосы, потому что часть из них выбилась из завязанной резинки. Он очень-очень похож на Пита, только более худой и высокий. Он не такой широкоплечий, как Пит,
— Ага, — отвечаю я, и мы идём обратно в квартиру.
Город не спит. Сомневаюсь, что он вообще когда-либо спит. Мимо нас проходят парни в вязаных шапках и футбольный майках. Я отступаю назад и врезаюсь в Мэта. Он кладёт руки мне на плечи и произносит:
— Осторожно. — Легонько сжимает мои плечи, а потом отходит в сторону. Он придерживает дверь широко открытой, и я проскальзываю мимо, стараясь не прикасаться к нему. Но в глубине души мне жаль, что его прикосновение не вызвало у меня мурашек. — Ты в порядке? — спрашивает он, когда мы начинаем подниматься наверх.
Я киваю, но чувствую комок в горле. Теперь в моей жизни трое мужчин, которые меня не пугают. Мой отец, Пит и этот мужчина, которого я совсем не знаю. И то, что я нормально реагирую на прикосновения этого незнакомца, поражает меня.
— Спасибо, что сходил со мной, — говорю я.
— Я не мог позволить девушке Пита идти одной ночью на улицу. Он бы меня не простил. — У меня внутри всё порхает от его слов. Девушка Пита.
— Мне стоило разбудить его. Не думаю, что он был бы сильно против.
Он фыркает.
— Ты ведь никогда не видела Пита с утра, да?
Наверно, нет. Не тогда, когда он только встал с постели.
— Нет, — признаюсь я. Но до сегодняшнего вечера он никогда не кончал в мою руку, так что, полагаю, я потихоньку его узнаю, в том числе и то, как он выглядит по утрам.
Пройдя половину пути наверх, я обнаруживаю, что Мэгги с нами нет. Я отпустила поводок, когда мы вошли в подъезд, потому что обычно она всегда идёт рядом. Смотрю вниз и вижу, что она лежит на полу второго этажа и тяжело дышит.
— Мэгз, — говорю я и спускаюсь к ней, а она неуклюже поднимается на лапы, но едва стоит и отказывается подниматься по лестнице.
— Она позволит взять её на руки? — спрашивает Мэт.
Сомневаюсь. Но прежде чем я успеваю что-то сказать, он подходит к ней и даёт понюхать ладонь. Он гладит её по голове и спине. А потом поднимает на руки и несёт вверх по лестнице. Собака не протестует и не пытается его укусить.
Он заходит в квартиру и опускает её, потом садится на пол и разрешает ей устроиться у себя на коленях.
— Обычно она не любит людей, — говорю я.
Мэт улыбается.
— Собаки знают, когда мы не представляем опасности, — спокойно
— Думаю, до утра с ней всё будет в порядке. А ты? — Я никогда не знала, что делать в экстренных ситуациях. Мне самой никогда не приходилось с этим разбираться.
— Наверно, — говорит он, поднимаясь на ноги, и я понимаю, насколько он огромный. Он такой же высокий, как и Пит, и весь в татуировках. Но он… другой. Это сложно объяснить. — Хочешь чего-нибудь выпить? — тихо спрашивает он, подходя к холодильнику.
Спать я больше не хочу, так что, пожалуй, соглашусь. Мэт приносит мне бутылку воды, и я замечаю, что он достаёт из холодильника упаковку мороженого. Это «Роки Роуд»[8], моё любимое.
— Хочешь? — шёпотом спрашивает он, достаёт две креманки и начинает накладывать в них мороженое.
— Я тебя разбудила? — спрашиваю я и сажусь за стол, когда он протягивает мне креманку и ложку.
— Нет. — Мэт качает головой. — Иногда мне не спится, так что я встаю и пишу. — Он пожимает плечами. — Это помогает прояснить мысли.
— Что пишешь? — спрашиваю я.
Мэт снова пожимает плечами.
— Просто веду дневник, — отвечает он. — Они заставили меня начать его, когда думали, что я умру. — Он усмехается, но в этом звуке нет ни капли юмора.
Я вынимаю ложку изо рта. Это мороженое действительно очень вкусное.
— Но сейчас ты в порядке, да?
— Насколько я знаю, — говорит он. — На следующей неделе мне нужно будет сдать ещё несколько анализов.
— О. — Понятия не имею, что сказать.
— Можно задать тебе один вопрос? — морщась, спрашивает Мэт.
— Думаю, да.
— То, что ты чувствуешь к Питу, — говорит он, — это настоящая любовь? Или просто влечение?
Я давлюсь мороженым. Оно встаёт поперёк горла, но когда мне удаётся его проглотить, я отвечаю:
— Не могу так просто это объяснить.
— А ты попытайся, — говорит он. — Он мой брат, и я за него волнуюсь.
Я показываю ложкой на свою грудь.
— Из-за меня?
— Ага, — ворчит он. — Мой младший брат влюбился, — продолжает он и мягко улыбается. — Я счастлив за него, но не хочу, чтобы он остался с разбитым сердцем.
— Я тем более этого не хочу. — Мороженое бурлит в моём желудке. — Мы сами ещё пытаемся разобраться.
Мэт улыбается.
— Рад это слышать. — Он прочищает горло. — Я видел Пита с множеством женщин, но ни на одну из них он не смотрел так, как смотрит на тебя.
Ну надо же. Не знаю, что на это ответить.
— Просто береги его, хорошо? — говорит он.
В коридоре закрывается дверь, и я слышу быстрый топот маленьких ножек. Светловолосая малышка стоит в коридоре и рассматривает меня, выглядывая из-за угла. На ней пижама с изображением феи Динь-Динь.