Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
Колдун свернул и, когда они поднялись по ступенькам аналоя, стал осматривать место взрыва. Кольцо перехода было расколото на несколько крупных частей, разбросанных взрывом повсюду.
– Похоже, здесь использовали обыкновенную гранату, – разгибаясь над небольшим углублением в каменном полу, проговорил он, нюхая палец, измазанный в копоти на дне воронки.
Они тщательно осмотрели пол и стены. Следов крови или небольших фрагментов тела не обнаружили, зато весь пол был испещрен следами огромных ботинок гаюнов.
– Убор здесь ни при чем. Если защищались
– Патруль приехал после взрыва, – подтвердил Колдун. – На крупных осколках есть следы от обуви.
– А если патруль взорвал кольцо, в потом вернулся проверить результат своей работы? – спросил диверсант.
– Это не гаюны, – покачав головой, твердо заявил инженер. – Тот, кто это сделал, сильно рисковал. Замедлитель детонатора пятисекундный. Патрульный мог добросить гранату от входа, но, ударившись о кольцо или камень пола, она откатилась бы дальше, а эпицентр взрыва на том месте, где стояло кольцо. Гранату просто положили на нужное место, а потом доморощенный подрывник бросился бежать в ближайшее укрытие. Покинуть зал он не успевал и укрылся от осколков за одной из колонн. Кстати, если гаюны не полные слепцы, то они могли увидеть наши следы, когда мы тут были в первый раз.
– Могли. Вот только вопрос кого и где искать, – ответил Шаман. – Меня сейчас больше интересует другой вопрос. Может, кто‑то не хочет, чтобы мы получили от фоков нужную нам информацию?
– О контакте через кольцо знали всего четверо. Значит, наш друг Крис нам совсем не друг, – сделал логичный вывод Колдун.
– Возможно, но это мы быстро проверим.
– У тебя есть еще варианты?
– У меня сомнение. Крис мог уже неоднократно подставить нас, но этого не случилось. Вокруг нас множество гаюнов, геммов. Есть еще фоки, не считая Убора из пантеона. Он мог проделать это, получив приказ, о мотивах которого мы ничего не знаем. Давай поищем следы того, кто это сделал.
Диверсанты в течение часа обследовали полутемное помещение храма, но следов подрывника не нашли.
– А можно что‑то сказать о времени взрыва?
– Судя по луже на полу у разбитого окна, прошло несколько дней. Этот ответ нам ничего не дает. Он довольно приблизителен, – ответил инженер.
– Я, кажется, знаю, кто может ответить на этот вопрос, – сказал Шаман.
– И кто?
– Гаюны. Наверняка их службой порядка зафиксировано время взрыва, раз сюда приезжал патруль.
– Точно. Самум выдавит из их базы информацию в два счета.
– Миша, на базе никаких вопросов Каянову, пока не установим, что к чему.
– Я что, вчера родился, – обиделся Колдун. – Тем более что потом ты и Самум вытащите из него все, что он не только сделал, но и собирается сделать.
Они уже двинулись к выходу, когда нетрац резко остановился и повернулся в сторону аналоя. В этот же момент раздался предупреждающий опасность крысиный писк.
– Миша, встань за моей спиной, – медленно с напряжением в голосе проговорил Шаман. – Убор здесь.
Колдун переместился за спину командира и нащупал рукоять бластера, но вспомнив, против кого имеет дело, усмехнулся и, расслабив руку, стал впадать в контролируемый транс, растворяя свою энергетику в энергетическом поле зала.
Через несколько секунд он сам почувствовал присутствие сущности резко возросшим волновым напряжением поля.
«Размажет по стене», – мелькнуло у него в голове, когда он подключился к полям Шамана.
Сколько прошло времени с начала выяснения отношений между командиром и сущностью, он не знал. Напряженность то возрастала, то резко спадала почти до нуля. Сейчас две биоэнергетические программы боролись друг с другом, доказывая свое право на ведущую роль в тандеме партнерских отношений, при этом проигрыш человека вел к его физическому уничтожению.
В какой‑то момент сознание вышло из подчинения Колдуна, в темноте замелькало множество искр и он начал падать в пропасть.
Очнулся Колдун от ощущения прикосновений чьих‑то пальцев к его вискам и, открыв глаза, увидел склонившегося над ним командира.
– Пора вставать, победитель злых духов, – улыбаясь, проговорил Шаман, приподнимая его за плечи и прислоняя спиной к колонне.
– Я уже здесь или где? – спросил инженер, чувствуя сухость во рту и слабость во всем теле.
– Ты вовремя подключился. Убор отвлекся, поглощая программу твоего «я».
– Значит, ему было приказано нас убить?
– Нет. Он потерял свой эгрегор. Тот, кто уничтожил кольцо, разорвал его связь с энергетикой пантеона. Сущность потеряла своего хозяина и была в свободном поиске. Пока он разбирался с тобой, я кое‑что в ней подкорректировал. Программа работает. Мы живы и теперь являемся хозяевами Убора.
– Ничего себе собачка на привязи. Получается, если я скажу: «Фас»…
– Эгрегор – это коллективное Я. Твой вывод верен, но с небольшой поправкой. Если мы скажем: «Фас»…
– Вот это я вляпался, – с кислой миной проговорил Колдун. – Ты же знаешь, терпеть не могу заседаний, споров и согласований. Возьми ты этого пса себе и командуй. У меня хватает своих игрушек, и у них более покладистый характер.
– Согласен. С этим я разберусь. Готов идти?
– Готов, – опираясь на плечо Шамана и поднимаясь с пола, проговорил инженер. – Ты только скажи этому Убору, чтобы больше не приставал. Ощущение такое, будто всего разобрали, а собрать по‑человечески не смогли и смазать забыли.
– Все у тебя в полном порядке. Знаю я тебя, хитрован. За смазкой слазай в свой задний карман и давай выдвигаться, нас уже заждались.
Колдун вынул знаменитую фляжку, спасшую совсем недавно жизнь диверсантов, и сделал несколько глотков.
– Теперь, кажется, полный порядок, – сообщил он.
Они уже двинулись к выходу из собора, когда инженер неожиданно остановился.
– Постой, – проговорил он. – Если Убор был тут, то он знает, кто подорвал кольцо.
– В момент взрыва здесь никого не было, иначе я бы это уже знал.