Нетвой
Шрифт:
– Аккуратнее, красота, тут полы скользкие, – говорю ей, а она кивает, руки отбрасывает мои и дальше бежит, скрываясь за дверью.
Красивая. Брюнетка, волосы по плечи, спортивная, за талию прижал когда, все мышцы почувствовал пальцами.
Интересно, кто такая? Рассмотреть не успел толком, быстро убежала, да и из-за кепки лица не видно почти. Но красивая, точно знаю, чувствую. Может, новенькая из группы поддержки? Да кем угодно она может быть, тут каждый день проходняк человек по пятьсот, не меньше. Может, сестра чья, мелочь на
Захожу в раздевалку одним из последних, у нас сегодня тренировка на земле, потом полтора часа льда, поэтому переодеваемся в обычную спортивную форму и кроссовки. Честно, жара бешеная, в такие моменты со льда вообще вылезать не хочется, но Палыч режим не нарушает. Сказано, земля, значит, земля, хоть жара, хоть ливень, хоть лава там разольется.
Здороваюсь со всеми, сажусь на лавку, когда входит тренер.
– Все на месте? – спрашивает.
– Серега Булгаков к медсестре вышел колено перемотать, – отвечает Колос. Повредили нам Булгакова на прошлой игре, но ему только в радость к нашей медсестричке заскочить, – а так все.
– Хорошо, ждите Булгакова и на улицу на площадку, жду. – Кивает, задумчивый, и уходит, а мы с мужиками переглядываемся. Чего это с ним? Странный, никогда не приходит нас на тренировку приглашать, всегда ждет стоит просто и, если видит опоздавших, по шее дает. Словесно, конечно, хотя, если надо, он и подзатыльник отвесить может, мы с четырех лет с ним, он как отец нам всем.
Серега возвращается слишком улыбчивый, мы ржем над ним, он уже с полгода на медсестру слюни пускает, а сказать не может, так и ходит при любой возможности к ней и пялится постоянно.
Выходим на улицу, Палыч стоит, читает какие-то бумаги, в шеренгу по привычке строимся, переглядываемся, странно все.
– Итак, молодежь, с сегодняшнего дня изменение у вас небольшое. Мне в радость, вам, думаю, тоже. Устаю я с вами…
– Палыч, ты уходить собрался? – выкрикивает Сава.
– Не дождешься, Савельев, я тут еще тебя переживу. Тренер у вас на земле новый, гонять вас будет как сидоровых коз, я уже договорился, а я три раза в неделю хотя бы тут ваши рожи видеть не буду.
Улыбаемся, ладно, не уходит, уже хорошо. Хотя новый тренер не всегда радость. Если какой козел попадется, то вряд ли сработаемся. Мы не дети уже, с нами сложно, характер у всех разный.
– Значит, так, тренера нового уважать, слушаться, шуточки свои спрятать, все понятно? – киваем. Понятно, конечно, но на тренера сначала посмотреть дайте, а мы решим потом, спрятать шуточки или нет. – Прошу любить и жаловать, Крохалева Ольга Сергеевна, мастер спорта по художественной гимнастике, опытный тренер. Отныне все кардио и силовые на ней.
И выходит она. Та, которая Крохалева. Из-за спин наших. Свисток на груди болтается, она его руками теребит, волнуется. Правильно делает. Мужиков много, красоток все любят.
Мелкая совсем, но не тощая, фигурка что надо. Становится рядом с Палычем, кепку снимает, и…
И
Глава 2
Антон
То, что она будет гонять нас как сидоровых коз, Палыч не соврал. Ольга эта зараза Сергеевна свисток свой изо рта выпускает, только чтобы выкрикнуть очередное упражнение, а потом опять свистит, да так громко, что от этого звука башка трещит просто невыносимо.
Мы упахиваемся быстро, жара сумасшедшая, нагрузка еще бешенее, пот глаза заливает, щиплет, неприятно. В начале тренировки все пытались пошутить с ней как-то, подколоть, какой-то общий язык найти, прощупать почву. Сейчас же сил и желания ни у кого нет, выжить бы и до душа доползти, потому что потом лед еще, сдохнуть не хочется.
А тренерша с зубками и коготками оказалась, все замечаем. Голос командирский, тренирует классно, по технике поправляет, чтобы суставы себе не убили да связки не порвали. Но молчит, даже на попытки познакомиться не отвечает, все, что не касается тренировки, – мимо. То ли волнуется так сильно, то ли на самом деле грымза, но четко дает понять, что она – тренер, мы – подопечные, не больше.
А мы по-другому привыкли, Палыч-то с нами как с равными, даже на днюхи иногда приходит, если не в клубе собираемся, их он принципиально не посещает, не любит. А эта деловая колбаса тренировку закончила, в свисток свой опять подула, оглушая, и, развернувшись, побрела в спорткомплекс, и слова не сказав.
– Вредная, зараза, но задница зачет, – говорит Леха, он самый старший из нас, ему двадцать семь, но, как малолетка, ни одной юбки не пропустит, на всех обернется, со всеми пофлиртовать успеет. – Интересно, одинокая?
А я не знаю почему, но так зло от его слов становится. Хочется ему рот закрыть, а еще лучше глаза, чтобы не пялился. Задница и правда зачет… Я фигурку заценил еще когда от падения ее спасал, она мне тогда нежнее показалась, чем сейчас, на тренировке, молчаливая такая, растерянная. А тут… терминатор в юбке, ну почти.
Красивая. Правда, очень. Не смазливая, как многие, а красивая. И губы красные, хотя без косметики всякой, свои такие. Кусает часто? От представленной картинки во рту пересыхает. Сглатываю. Какого черта? Мы даже не знакомы толком, а у меня уже фантазии всякие.
Интересно, сколько лет ей? Раз и мастер спорта, и тренер со стажем. Выглядит не больше чем на двадцать, мелкая, хорошенькая. Наверное, если волосы растрепать и маску эту надменную с лица убрать, то и вовсе больше восемнадцати не дашь. На куклу похожа. Вся такая идеальная. Стрижка как под линейку, макияжа минимум, одежда сидит как влитая, ну точно куколка. Злая куколка.