Неучтенный
Шрифт:
Двигался я, оказывается, в нужную сторону.
Добравшись в местный док, я не увидел ожидаемого небольшого уголка на корабле, где впритык должны были располагаться несколько истребителей. Это было вполне просторное помещение, хотя и с невысокими потолками. Рассчитывалось оно, вероятно, под нестандартные истребители, так как, зная изученный материал и характеристики существовавших на тот момент машин, я не мог понять, как они должны были здесь разместиться. А вот та малышка, которую я притащил на станцию, идеально расположилась здесь.
Соседние места занимали два активированных военных дрона. В боевой наземной ипостаси они напоминали богомолов с отнесёнными орудиями на вытянутых манипуляторах. Базы говорили, что данный тип дронов был значительно манёвреннее остальных и неплохо вооружён, но обладал средней бронёй и не очень мощным энергощитом, зато мог действовать как в космосе, так и в атмосфере, и на земле. В общем, неплохой дрон, как раз для операций охранения, поддержки, отвлечения или фланговых и тыловых ударов, когда не нужна большая сдерживающая мощь, а надо быстро ударить и отскочить в глубь построения.
Пройдя между дроидами, обратил внимание, что сам корабль по периметру заминирован. Точной информации о минно-подрывном деле не было, но в изученном материале говорилось, что этот раздел мирной профессии сапёр рассматривается в базе по фортификационным сооружениям, который я пока не прошёл.
Остановился я напротив найденного мною места, где, предположительно, расположен датчик, реагирующий на нажатие (или биометрические параметры ладони человека, но я чувствовал, что это не так, было нечто другое, и понимал я это на грани интуиции) и открывающий колпак кабины пилота данного кораблика.
Мысленно перекрестившись и взяв в одну руку бластер, другую я приложил к датчику.
В голове пропел очень красивый и музыкальный голос, незнакомый язык которого, быстро интерпретируемый сознанием в знакомые понятия, спросил:
– Подтвердите ваши права доступа.
«Какие права доступа? – удивился я. – И почему я смог понять это певучее наречие?»
«Посол Рекасо, граф Трекурат», – неожиданно пропела нейросеть на том же мелодичном языке.
После этого я почувствовал некий запрос к моей нейросети, и сразу прозвучало:
– Разрешение на доступ подтверждено. Есть оперативная информация, степень важности S1. Прошу разрешения на передачу.
Не успел я ничего ответить, как Сеть сама сгенерировала запрос на принятие пакета информации и перешла в режим ожидания ответа.
«Сеть, что происходит?» – забеспокоился я.
«Произошла идентификация вас по закрытому протоколу. Информация о нём прошита в основу структуры биопроцессорной матрицы».
«Что-то странное творится вокруг моей нейросети и того, что сейчас происходит. Какова степень угрозы входящего сообщения?»
«После
«То есть пакет безопасен. Тогда принимай».
И почувствовал, как полилась в голову большая и полноводная река. Разум и сознание сначала сопротивлялись, но, когда боль стала разбивать их на миллион маленьких кусочков, я всё-таки перешёл на другой слой, так как раскалываться голова начала ощутимо.
«Пакет получен. Начинаю конвертацию, расшифровку и декомпиляцию кода сообщения».
– Каковы дальнейшие указания? – пропел, как я понимаю, искин странного корабля.
Похоже, он принял меня за того, кто может принимать решения. Хорошо это или плохо – непонятно, но то, что я смогу открыть кораблик, уже не вызывает сомнений.
«Так, нужно немного подумать и посоветоваться с искинами».
– 896-й, Ника, найденный корабль можно вскрыть без применения грубых мер. Вам говорят что-нибудь имена «посол Рекасо» или «граф Трекурат»?
– В моих базах нет данных по этим людям, – ответил искин станции.
А вот Ника смогла порадовать меня хоть и куцыми, но сведениями:
– У меня в технических заметках по корабельному оборудованию есть упоминание, что реактор серии «Вулкан-1» создан на основе оригинала, снятого с корабля аграфов, Трекурата.
– Значит, есть некое совпадение с аграфами. Но насколько я знаю, они союзники Содружества, или я не прав? – решил уточнить я.
– На момент моей консервации это было так, – сказал 896-й.
– Я обладаю теми же данными, – подтвердила мои выводы Ника.
– Тогда что-то непонятное. Явно какой-то корабль аграфов помогает в нападении на станцию архам, своим и нашим врагам. И по неясной пока причине его оставляют или он остаётся тут.
«С вероятностью 88 % эти две группы противников никак не связаны, каждый преследовал свою цель. С вероятностью 63 % для нападения на станцию у пилота аграфов были личные мотивы, скорее всего, он поджидал здесь кого-то конкретного».
«То есть с большой долей вероятности я не являюсь врагом для предполагаемого пилота. Хотя есть и другая, оборотная вероятность: для него враги все, кто находится здесь, но она значительно меньше первого варианта. А то нелогично идти воевать против станции на таком маленьком судёнышке»
Сделав такой вывод и убедив себя в том, что пилот корабля, если он жив, сразу не кинется на меня, как только придёт в себя, я подошёл к корпусу истребителя и приложил ладонь к его считывателю доступа.
– Ожидаю указаний, – раздался знакомый голос.
– Открой кабину пилота, – отдал я распоряжение.
– Провожу анализ пригодности атмосферы для дыхания пилота. – Прошло несколько секунд, прозвучал щелчок и одновременно голос: – Результат положительный. Внешний колпак кабины разблокирован.