Неудачники
Шрифт:
Рука в перчатке осторожно коснулась Рэмова виска, и боль ушла. Плащ беззвучно скользнул по полу, и фигура заняла то же место у стены, что и раньше.
— Ну что, ученик, — Старый Фарад подкинул камень в руке, — готов продолжать?
— Да!
— Отлично! — наставник подмигнул и метнул камень в Рэма. — Лови!
Свет масляной лампы с трудом разгонял вечернюю тьму. Рэм щурился, всматриваясь в книгу; вычурные буквы, любовно выписанные переписчиком, превращались в размытые пятна. Рэм потянулся, захлопнул книгу и отложил ее в сторону. До финального испытания осталось всего ничего. А о том, как оно будет
А жаль. Очень уж он хотел узнать, что бывает с тем, кто испытания не проходит. В спарринге не бывает двух победителей. А если он — Рэм — проиграет? Что с ним будет тогда? Эта мысль очень беспокоила Рэма, но книги оказались не лучше наставников: и те, и другие бережно хранили чужие тайны.
Дверь скрипнула.
— Все сидишь? — за спиной раздался голос соседа.
— Уже заканчиваю. — Рэм повернулся и посмотрел на соседа. Вигли Пух, розовощекий неунывающий крепыш, частенько находил, чем и как можно скрасить собственную жизнь. Вот и сейчас он держал в руках плетеную бутыль.
— А я к вам в гости заглянуть решил, — из-за плеча Вигли выглянул Зарин. — Надо подготовиться к завтрашнему.
Подтолкнув крепыша в спину, он проскользнул в комнату и пристроился на кровати. Рядом плюхнулся Вигли Пух и протянул Рэму бутылку:
— Держи. Еле спас от этой пары забулдыг, — содержимое бутылки соблазнительно булькнуло. — Они ж и ее хотели выпить.
Рэм задумчиво посмотрел на внезапный дар. Вот как так получалось? Ему ни на что не хватало времени. Он посещал лекции, тренировался с наставниками, участвовал в спаррингах, изучал книги и манускрипты. На сон оставалось всего ничего. Если удавалось поспать в обеденное время — день удался! А другие ведь умудрялись и в город выходить! Да не только выходить, но и посещать некие злачные места, коих, по их словам, в окрестностях было немало!
Рэм еще раз глянул на бутылку и покачал головой:
— Сегодня воздержусь. Завтра будет тяжелый день.
— Зря, — пожал плечами Пух. — Тебе б расслабиться немного. А то совсем…
Он неопределенно помахал рукой в воздухе.
— Конечно, зря! — Зарин отобрал бутылку у крепыша и слез с кровати. — Мы ж тебе говорили, что Рэм пить не будет. А сегодня — тем более. Слишком он серьезный!
— Рэм не серьезный, он — усталый, — тепло улыбнулся Вигли Пух, тут же на его лице возникло озадаченное выражение. Он помялся немного и все-таки произнес. — А вот Крис показался мне куда серьезнее. Помнишь, что он сегодня сказал?
— Помню, — кивнул Зарин. — И я его понимаю. Завтра мы станем чужими друг другу. Больше не будет друзей и знакомых. Завтра будет понятно, кто станет победителем, а кто — проигравшим. Я, кстати, не хочу быть проигравшим, и потому завтра разделаю всех, даже вас!
— А если встретишься с Убивайцем? — усмехнулся Вигли.
— Да я его одной рукой сделаю!
— Помнится мне, ваша последняя встреча оказалась очень короткой.
— Ему
Вигли усмехнулся каким-то своим мыслям и растянулся на лежанке, не раздеваясь:
— Надо спать.
— Надо, — согласился Рэм и затушил лампу. Тьма укутала комнату. Тишину нарушало едва слышное дыхание Вигли Пуха. Стоило спать, но сон не шел. Мысли о завтрашнем дне мешали, не давая уснуть.
— Скажи, — внезапно спросил Пух, — а что ты будешь делать, когда станешь воином?
— Не знаю, — честно ответил Рэм. Он и впрямь не знал, что будет дальше. Все его мысли занимало финальное испытание. О большем он и не думал. — А ты? Что будешь делать ты?
— О! Я создам группу, в которую буду принимать красивых девушек, и назову ее «Вигли Пух и все, все, все». Мы будем бороться со всякими монстрами. Я буду защищать девушек от врагов, а они меня будут любить, кормить, холить и лелеять. Мы победим всех врагов, прославимся в княжестве и отправимся в новые земли. В империю, например! А потом…
Пух говорил, говорил и говорил, но Рэм ничего не слышал. Он уснул.
Противник застыл, удерживая двуручник слева от себя. Острие меча смотрело в пол и выглядело неопасно, провоцируя, приглашая.
Рэм в атаку кидаться не спешил. От этого боя зависело многое, и рисковать не стоило. Удивительно, но Рэм с Дивайном в спаррингах ни разу не встречался. Что еще удивительней, он ни разу не видел, чтобы Дивайн вообще сражался хоть с кем-нибудь. Странно, если вдуматься.
На первый взгляд, щит давал некоторое преимущество, позволяя заблокировать как минимум первый удар. Однако меч у противника в полтора раза длинней и тяжелей раза в два. Он позволял атаковать с «безопасной» дистанции, навязывая свой рисунок боя. На собственную скорость Рэм особо не рассчитывал: среди учеников он слыл самым медленным. И не зря…
Как с таким сражаться? Атаковать самому? Или, наоборот: выжидать, надеясь на ошибку противника?
Рэм сделал осторожный шаг влево. Дивайн не остался на месте: такой же осторожный шаг, и бойцы снова застыли в ожидании.
Еще один медленный шаг в сторону. Новое движение по кругу. Теперь инициатором выступал Дивайн. Первый шаг, второй, третий. Монотонные, усыпляющие шаги. За третьим шагом последовал четвертый, за четвертым — пятый… Нет, не пятый! В самый последний момент Рэм успел отшатнуться от неожиданного восходящего удара. Острие меча пронеслось в опасной близости от лица. Промедли Рэм хоть немного, и бой закончился бы едва начавшись. За первым ударом моментально последовал второй — сверху вниз. Его Рэм принял на щит. Неудачно. Запястье пронзила вспышка боли. Не алебарда, но очень неприятно. От третьего удара Рэм прикрылся мечом, но третьего удара и не последовало. Взмах, намек на удар, и противник разорвал дистанцию.
Новая стойка. Противник встал, повернувшись к Рэму плечом. Меч замер на уровне головы. Острие двуручника угрожающе уставилось в лицо Рэму. Противник стал похож на однорогого быка, готового броситься вперед, заколоть, растоптать.
Из зала послышались крики о том, что пора заканчивать. Рэм встал в рассветную стойку и позволил себе глянуть на расшумевшихся. Осторожно глянуть: выпускать противника из поля зрения не стоило. Зрителей оказалось куда больше, чем ожидалось. Кроме наставников и Детей Небес в зале обнаружились и солдаты князя. Вот они-то и шумели, болея за… Дивайна?