Неудержимое желание

Энок Сюзанна

— Совершенно справедливо.

Люди все равно будут говорить об этом пари, особенно теперь, когда Тристан устроил скандал. Но он поступил так, чтобы защитить ее честь. Что бы ни произошло за зти шесть лет, было ясно одно: Тристану Карроуэю это послужило хорошим уроком. Еще она поняла, что ее сердце, ее желания и мечты больше не подчинялись разуму. Оставалось только надеяться, что на этот раз у них с Тристаном все будет по-другому и ее жизнь не будет загублена.

К тому времени, когда Тристан

вернулся в Карроуэй-Хаус, заставил Брэдшо дать клятву молчания, снова переоделся и оседлал Шарлеманя, чтобы поехать к Джонсам, было уже около трех часов. Он надеялся, что сумеет проявить достаточно такта с Амелией, чтобы ее ночной визит не повлек за собой никаких последствий.

Дворецкий Джонсов провел его в гостиную на первом этаже. Похоже, сегодня никто в Лондоне не хотел пускать его дальше порога. После вчерашней встречи с Амелией его это вполне устраивало — чем ближе была дорога для отступления, тем в большей безопасности он себя чувствовал.

Амелия вошла через несколько минут, и он небрежно поклонился.

— Я должен извиниться перед вами, — сказал он улыбаясь. Обычно его неотразимая обаятельная улыбка производила нужное впечатление на молодых леди.

Она посмотрела на него, и Тристан не сразу понял выражение ее лица. Когда они встретились впервые, он принял ее за наивную честолюбивую девицу, почти девочку, жаждущую продать себя за титул. Из нее получилась бы хорошенькая, не очень умная жена, которую легко подчинить себе. Однако для поступка, который она совершила, требовались хитрость, смелость и твердое стремление к цели, что весьма встревожило его.

Или это было разыграно, или он глубоко заблуждался, оценивая ее характер.

— Мы сели за стол, не дождавшись вас, — сказала она, жестом приглашая его сесть.

— Я на это надеялся. Еще раз приношу свои извинения. Возникло… совершенно неотложное дело.

Он сел на диван, предоставляя ей вести разговор; но при этом держась настороже и исподтишка поглядывая на дверь, чтобы убедиться, что она открыта. Однажды она застигла его врасплох, но больше он такого не допустит.

— Я на вас очень сердита. — Амелия уселась напротив него.

— Не сомневаюсь. Я тоже не очень доволен вами.

В дверях показался дворецкий:

— Подать чай, мисс?

Она улыбнулась:

— Не хотите ли чаю, лорд Дэр?

Он бы предпочел виски.

— Чай — это прекрасно. Благодарю вас.

— Сейчас же, Нельсон.

— Да, мисс.

Не переставая улыбаться, она сложила руки на коленях с видом невинной благовоспитанной дебютантки. Если бы накануне Тристан не видел ее в своей спальне раздетой, он никогда бы не поверил, расскажи ему это кто-то другой. Виконт предчувствовал, что его ожидают большие неприятности.

— Я хочу задать прямой вопрос.

— Пожалуйста.

— Вы собираетесь просить моей руки, Тристан?

— Нет, не собираюсь.

Она кивнула, как будто совсем не удивившись.

— А почему?

— Некоторое время я думал о браке с вами, — осторожно заговорил Тристан, стараясь пощадить ее чувства, сознавая в то же время, что делает это из-за проклятых уроков Джорджианы, — но, узнав вас ближе, решил, что буду вам очень плохим мужем.

— А разве не я должна принимать решение?

— Нет, не вы. Я старше вас на двенадцать лет, и мой жизненный опыт намного больше. Я…

— И все-таки я думаю, вам следует спросить меня, — перебила она.

Тристан покачал головой.

— Через полгода, когда вы будете счастливы в браке с любым из сотни других джентльменов, которые будут чрезвычайно довольны, что женились на вас, вы поблагодарите меня.

В дверях показался лакей с подносом в руках. Словно по мановению волшебной палочки улыбка вновь озарила лицо Амелии, и Тристан с удивлением подумал, как он мог раньше считать ее простодушной и невинной. Как только слуга вышел, улыбка исчезла.

— Понимаю, почему вы полагаете, что я могу быть счастлива с кем-то другим, но я твердо решила стать виконтессой, Дэр. Звучит очень приятно, как вы думаете? Титулу Дэров двести лет, и это весьма почетно.

— Вы навели справки?

Она кивнула:

— Да, как и обо всех моих поклонниках. И, внимательно изучив все сведения, я выбрала вас.

Он начинал сомневаться, в здравом ли она уме. Тристан взглянул на чайник. Вполне возможно, что там мог быть мышьяк.

— Амелия, я ценю ваше внимание и дружбу, но мы с вами не поженимся. Мне очень жаль, если вы неверно истолковали мое поведение. Это очень дурно с моей стороны. А сейчас мне следует покинуть вас, чтобы вы могли предаться более приятным размышлениям. — Тристан встал.

Она повысила голос:

— У меня есть ваше письмо.

Он не остановился.

— К сожалению, Амелия, за мою долгую и не очень удачную жизнь я написал письма многим молодым леди. Из-под моего пера выходили даже стихи.

— Это письмо написали не вы, оно адресовано вам.

Тристан на этот раз остановился.

— И что же это за письмо?

— Ну, это не совсем письмо. Скорее записка, но она подписана. К тому же немного смята. Боюсь…

— Что в ней написано? — перебил виконт, чувствуя, как его охватывает ярость. «Не может быть, чтобы у нее была эта записка! Только не эта!»

— Думаю, вы знаете, что в ней написано, — спокойным тоном ответила она. — У меня также есть и маленький подарок, который Джорджиана оставила вам. Вы, возможно, не хотели делить ваше ложе со мной, но я знаю, кто побывал там, Тристан. А вы заставляли всех думать, что вы с ней враги.

Сотня вариантов ответа промелькнула у него в голове, большинство которых позволило бы отправить его в Ньюгейтскую тюрьму по обвинению в убийстве.

— Предлагаю вам вернуть мне все, что вы украли в моем доме, Амелия, — очень тихо сказал он.