Неукрощенная

Лоуэлл Элизабет

– Значит, я околдовала Доминика? – опять засмеялась Мэг. – Эдит, ты даже не можешь себе представить, как ты глупа.

Мэг повернулась к мужчинам:

– Слушайте меня, Риверсы, Доминику Ле Сабру нужны земли и замок, а не я. Он был нежен со своей женой только потому, что хотел, несмотря на проклятие, заполучить наследника, а не потому, что я околдовала его. Мой муж не будет платить никакого выкупа за никому не нужную Глендруидскую ведьму, которая не может дать ему сына. Он держал меня возле себя, чтобы не вызывать гнев моих людей.

– Тем более он должен заплатить

за тебя, – возразила Эдит.

Мэг опять засмеялась, и Риверсы в страхе переглянулись.

– Ты такая жадная, а не подумала, что другим деньги тоже нужны.

– Выражайся яснее, – прервала ее Эдит.

– Кто должен платить этот выкуп? Мои вассалы. Они, конечно, преданы мне, но не до такой степени, чтобы из-за меня оставить своих детей без куска хлеба. Такой большой выкуп просто разорит их.

– Не слушайте ее! – быстро воскликнула Эдит. – Она хочет вас околдовать!

Рыжий жестом приказал Эдит замолчать.

– Пока вы стоите тут и считаете, сколько каждый из вас получит, Доминик, я уверена, уже подал архиепископу прошение признать наш брак недействительным.

Рыжий нахмурился.

– Аббатство будет против, – продолжала Мэг, – но Доминик умен и предложит им построить новую каменную церковь, а против этого они не устоят. Еще до того, как я буду мертва, Доминик уже женится на какой-нибудь норманнке, которая родит ему здорового сына. Вы только помогли ему избавиться от меня. Теперь Блэкторн принадлежит норманнам. Вам не видеть его никогда!

* * *

– Мэг узнала тебя? – спросил Доминик Свена.

– По-моему, нет. Она не сделала никакой попытки заговорить со мной. Мне кажется, что двое из Риверсов – шпионы Дункана, – добавил Свен.

– В этом нет ничего удивительного, – сказал Доминик. – Шотландский Молот может думать головой, когда не находится в плену своих чувств.

– Один из этих людей выскользнул из лагеря прямо передо мной.

– Значит, скоро мы опять увидим Дункана. Что еще говорила Мэг?

Свен посмотрел на своего господина: тот был с ног до головы закован в броню. Свен подумал, что он не ошибся, выбирая себе хозяина.

– Ваша леди еще раз попросила позвать священника. Она сказала, что если она умрет, не исповедавшись, то будет являться им с того света.

– Мэг очень жестока, когда надо, – усмехнулся Доминик.

Свен посмотрел на Старую Гвин.

– Леди Маргарет хорошо умеет врать, правда? – спросил он.

– Нет. Она чиста, как первый подснежник.

– Она говорила правду – поэтому Риверсы и поверили ей.

– Конечно, как они могли ей не поверить? – забормотала Старая Гвин. – Какой дурак будет платить такой выкуп за бесплодную жену?

– Хватит! – прервал ее Доминик.

– Завтра они убьют ее, – продолжала Старая Гвин, не обращая внимания на слова Доминика. – Или сделают с ней такое, что ты уже не сможешь жить с Мэг как со своей женой. В замке появится новая хозяйка, и ты уберешь Мэг подальше отсюда. И вы, господин… вы наконец получите то, что хотели, – наследников.

– Саймон!

– Я думаю, что не нужно вступать в бой, который не принесет тебе ничего, – угрюмо сказал подошедший Саймон.

– Объясни свои слова.

Звук голоса Доминика заставил Саймона похолодеть.

– Ты пришел сюда за землей и сыновьями. Ты уже наполовину победил – ты владеешь землей. Если ты вступишь в бой на условиях Риверсов, ты проиграешь, а люди Блэкторна не захотят пожертвовать всем ради спасения леди Маргарет.

– Мэг сказала то же самое Риверсам.

– Это ясно как день! – Саймон начал выходить из себя. – Мэг не думает, что ты заплатишь за нее выкуп.

Доминик отвернулся от находившихся в зале людей. Он вспомнил слова Мэг: «Блэкторн твой, а наследника тебе сможет дать любое чрево». Доминик сжал кулаки. «Доминик плохо относится к тебе?» «Как Доминик относится к своей глендруидской жене? Я – его единственная надежда получить законных наследников. Мои драгоценности почти такие же красивые, как у его сокола».

В душе Доминика просыпалась ярость. «Пошлите за священником, я не могу умереть без исповеди». Она не сомневалась в его равнодушии. Она не сомневалась в новой женитьбе. И все-таки…

«Мэг, ты видела во мне больше, чем видел я сам. Ты была так щедра со мной!» Со двора донесся какой-то шум.

– Люди ждут во дворе, господин, – доложила Старая Гвин.

– Зачем?

– Они хотят что-то сказать вам. Вы теперь их господин, – ответила старая Глендруидская ведьма.

Ни слова не говоря, Доминик открыл широкую дверь, ведущую во двор. Увидев его, рыцари замолчали. Прежде чем Доминик успел заговорить, к нему подошел Гарри. В руке у него была маленькая кожаная сумка, в которой позвякивали монеты.

– Я и Адель услышали, что случилось, – проговорил он. – Они требуют очень много. Возьми это. Это немного, я знаю, но это все, что у нас есть. Когда Адели было плохо, Мэг была рядом с ней.

Гарри отошел, нр его сменил сокольничий. В руке у него была деревянная бутыль с монетами.

– Когда моему сыну было четыре года, его затоптал жеребец. Леди исцелила его, а ей самой было тогда едва девять лет. Но леди уже знала, как облегчить чужую боль.

Вслед за сокольничим стали подходить другие люди, принося свои маленькие дары, и каждый вспоминал что-то хорошее, что сделала для него Мэг:

– Она всю ночь находилась у постели моего больного отца.

– Она вылечила моего единственного сына.

– Она спасла моего ребенка.

– Она помогла мне.

Эти слова значили больше, чем любые деньги.

– Она вылечила мне руку.

– Когда моей жене было плохо, она пришла к ней.

– Все думали, что я уже покойник, но она помогла мне.

– Я слеп, но она помогла мне – иначе бы я давно умер с голоду.

Когда все сошли с крыльца, перед Домиником остался только мальчик лет девяти, держащий на поводке большую лохматую собаку. Было видно, что мальчик очень боялся заговорить с Домиником, но наконец решился. Он протянул руку – на его ладони лежало самое большое сокровище – турецкая конфета, которую он получил в день свадьбы Мэг. Конфета была надкусана с одной стороны, как будто каждый день от нее отъедали по маленькому кусочку.