Неукротимое сердце
Шрифт:
Джека угнетало чувство вины. Вынужденный задержаться в Тусоне, чтобы окончательно прийти в себя, он больше ни разу не прикоснулся к девушке, несмотря на ее робкие авансы. Ему нечего было дать Нади, а брать просто так Джек не умел.
Днем он послал дымовой сигнал и получил ответ, обеспечивший ему беспрепятственный проход через узкую горловину, охраняемую двумя часовыми. Цитадель, которую Кочис избрал для своего племени, представляла собой естественный каньон, единственным входом в который служила узкая расщелина в скалах, упиравшаяся в долину Сульфур-Спрингс. Лагерь
– Добро пожаловать, друг, – с улыбкой приветствовал Джека Нахилзи, правая рука Кочиса.
Высокий и худощавый, он был лет на десять старше Джека. Джек ответил на приветствие и спешился.
– Кочис ждет тебя у своего очага, – сообщил Нахилзи, принимая поводья вороного. – Позволь мне позаботиться о твоем коне.
Джек не стал благодарить – это было не в обычаях апачей, – но знак уважения со стороны Нахилзи польстил ему. Когда-то они вместе участвовали в военных действиях против мексиканцев.
Он без труда нашел вигвам Кочиса. Вождь сидел снаружи, освещенный лунным светом. Он поднялся и обнял Джека.
– Входи, брат, – сказал Кочис, пристально вглядываясь в его лицо.
Джек последовал за ним в вигвам и уселся у очага. Первая жена Кочиса подала ему чашу хмельного напитка. Ей было лет сорок пять – столько же, сколько Кочису, – но выглядела она на все шестьдесят. Женщина улыбнулась и вышла.
– Вижу, боги хранят тебя, – заметил Кочис.
– Да и тебя не забывают, – отозвался Джек. Они улыбнулись и оставили формальности.
– Приятно видеть тебя снова, – сказал Кочис. – Много зим прошло с тех пор, как мы сражались плечом к плечу. Но я знаю, что могу повернуться к тебе спиной, ничего не опасаясь. Это далеко не пустяк.
В соответствии с обычаем Джек со спокойным достоинством принял комплимент, ничем не выразив удовольствия.
– У нас есть общий друг, – сказал Кочис.
– Кто же?
– Женщина, прекрасная, как рассвет в горах, с волосами цвета полуденного солнца.
Джек поперхнулся:
– Кэндис?
– Мне неизвестно ее имя. – Кочис с веселым любопытством наблюдал за ним. – Храбрая женщина. Я бы охотно сделал ее своей третьей женой, если бы две первые не доставляли мне столько хлопот. – Он рассмеялся.
Джек вздрогнул. Даже Кочис не устоял перед ее чарами!
– У нее уже есть пара мужей, – процедил он. – Я один из них.
Кочис фыркнул:
– Это что – новый обычай белых? Понятно, когда у мужчины много жен. Но чтобы женщина имела нескольких мужей?
– Нет, – отрезал Джек, чувствуя себя предельно глупо. – Мне пришлось жениться на Кэндис, чтобы забрать ее у Хауки, одного из моих сородичей. Он захватил ее во время рейда. Она была уверена, что ее первый муж умер. – Джек нахмурился при мысли о Кинкейде.
– Если ты все еще хочешь эту женщину, почему не отобьешь ее, как это принято
Джек нахмурился:
– Она сделала свой выбор. Где ты видел ее? На перевале? Кочис кивнул.
– Сделала выбор? Ты заговорил, как белый. Настоящий апачи отрезал бы ей нос. Или хотя бы поколотил за неверность.
Джек не ответил.
– Ты и выглядишь, как белый, – неодобрительно заметил Кочис.
– Это почему же? – мрачно возразил Джек. – Разве я одет не как апачи? – Он указал на свое облачение из кожи и ожерелье воина на шее.
– Не одежда делает человека апачи, – Кочис отхлебнул из чаши, – а поступки. Ты ведешь себя, как белый.
– Не всегда. Кочис усмехнулся:
– Пытаешься усидеть на колючках? Это еще никому не удавалось. Нужно твердо стоять на ногах.
– Это проще сказать, чем сделать.
– Нельзя одновременно находиться в двух разных мирах.
– Видимо, мне суждено оставаться между ними. Кочис грустно улыбнулся:
– Оглянись вокруг, брат мой. Оглянись внимательно и скажи мне, что ты видишь.
– Я вижу славных воинов.
– Наша слава в прошлом. Когда-то мы были воинами и охотниками, теперь стали пастухами. Разве ты не заметил, что мы выращиваем скот белых людей?
Джек предпочел воздержаться от комментариев. Правительство передало племени скот, и Кочис заставил соплеменников ухаживать за ним. Апачи, испокон веков промышлявшие охотой, считали это занятие унизительным. Но поселенцы, войска и многочисленные путешественники растревожили диких животных, заставив их покинуть родные места. Так что дар правительства пришелся кстати, и апачам ничего не оставалось, как принять его. Признаться Кочису, что он сам пас скот, значило бы оскорбить его в лучших чувствах.
– Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Скот – это дар Соединенных Штатов. – Вождь пожал плечами. – У меня тяжело на сердце. Мой народ несчастен. Мы больше не свободны. Белых людей так много, что в глубине души я знаю: если мы не усвоим их обычаи, мой народ исчезнет с лица земли. Я пытаюсь усвоить. Только поэтому я поклялся защищать белых и даже сражаться со своими братьями. Мне необходимы знания. Я хочу понять белого человека.
Джек кивнул:
– Ты поступаешь мудро. Белые люди могущественны. Их сила не только в ружьях и пушках, но также в их числе и знаниях. Думаю, ты избрал верный путь.
Кочис вздохнул, словно даже обсуждение этой темы было для него тяжким бременем.
– Но почему, Ниньо Сальваж? Почему ты предпочел жить с белыми?
Джек напрягся. Кочис назвал его по имени, а значит, он не вправе уклониться от ответа.
– Это случилось в ту пору, когда листва подернулась золотом, – медленно начал он, отхлебнув из чаши. Он рассказал Кочису о рейде за скотом, состоявшемся много лет назад, о столкновении с отрядом вооруженных ковбоев и о том, как он убил своего первого белого. – Вскоре после этого моих двоюродных братьев заманили в ловушку. Белые пригласили их к себе, напоили, а потом убили. Я был в составе отряда, который выступил в поход, чтобы отомстить за их неприкаянные души.