Неукротимый горец
Шрифт:
Хейден резко выдохнул.
— Я всегда защищал мою семью. Я был тем, на кого смотрели с надеждой, а я подвел их. Меня не было с ними, чтобы сразиться с драу.
Айла хотела сказать ему, что это не его вина, но знала, что он не станет слушать. Легче обвинить себя, чем понять правду: ничто не могло предотвратить трагедию его семьи.
— У меня к тебе один вопрос, — сказала она. — Если бы ты знал, что я драу, еще когда нашел меня на Кэрн-Тул, ты оставил бы меня там?
На скуле Хейдена задергался мускул, когда он стиснул зубы.
— Не раздумывая.
По крайней мере, он сказал правду. Может быть, это было не то, что она хотела или надеялась услышать, но это была правда.
— А потом я узнал тебя. Влечение появилось в то же мгновение, когда я нашел тебя на Кэрн-Тул. Я пытался не признавать это, пытался игнорировать. Но я не могу отрицать и игнорировать тебя.
Его слова были бальзамом на ее душу. И все же Айла видела муку в черных глазах Хейдена, видела, как он страдает от ее присутствия. Он может желать ее, но все равно она ему ненавистна.
— Я скоро уйду, и твоя жизнь вернется в привычную колею.
— Ты имеешь в виду умрешь или уйдешь?
Айла уже решила, что в любом случае попросит Маклаудов отрубить ей голову. Вчера она не лгала. Она устала жить этой жизнью.
— Разве это имеет значение?
Хейден отвернулся, и она грустно улыбнулась:
— А… Понятно. Ты хочешь убедиться, что я мертва, чтобы на свете стало одной драу меньше.
— Это не то, что я хотел сказать.
— Тебе и не надо говорить. Я вижу это по твоему лицу.
Его лицо было искажено яростью, когда он повернулся к ней.
— Не вкладывай свои слова в мой рот.
— Так ты не думаешь, что Шотландии будет лучше без одной драу?
— Айла! Хватит!
Айла встала с кровати, все еще прижимая к себе простыню.
— Все, о чем я прошу, — это правда. Неужели это так много? До сих пор ты был со мной честен. Что сейчас изменилось?
В ответ он только смотрел на нее.
— У тебя есть все права ненавидеть драу. Они отобрали у тебя семью самым ужасным способом. Драу — это зло. Церемония предназначена для того, чтобы связать их со злом. Все, что драу делает, все, что драу говорит, пропитано злом.
— Я знаю, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Айла вскинула бровь.
— Так, значит, драу нужно убивать?
— Да, — наконец признал Хейден.
Айла судорожно вздохнула. Это оказалось больнее, чем она ожидала.
— Ты проследишь, чтобы меня убили? Маклауды дали мне клятву, но я знаю, что на самом деле они не хотят исполнять ее. И Йен тоже. Я знаю, что здесь есть только один человек, который сделает это.
Хейден повернулся к ней спиной.
— Я не смог сделать это, еще когда только узнал, кто ты. Что заставляет тебя думать, будто я смогу сделать это теперь, после того, как делил с тобой постель?
— Потому что ты знаешь, насколько важно, чтобы Дейрдре не смогла больше контролировать меня.
— Ты, должно быть, считаешь меня каким-то бессердечным монстром.
Айла вздохнула и шагнула ближе к нему. Она подняла руку, чтобы положить ему на спину, собираясь утешить. Но в последний момент передумала и опустила руку.
— Нет, Хейден. Я считаю тебя человеком, который предан сверх меры. Я думаю, ты из тех людей, кто хочет спасти всех и каждого. Я думаю, ты тот, кто сдержит клятву, невзирая на любые трудности.
Хейден повернулся к ней лицом.
— Ты собираешься заставить каждого в замке поклясться убить тебя?
— Если придется. Это нужно сделать.
Хейден фыркнул и покачал головой:
— Я дам тебе мое слово закончить твою жизнь, но я сделаю это, когда сам решу, что время пришло. А не когда ты пожелаешь этого.
— Если дело в этом, Хейден, я бы попросила тебя убить меня сейчас.
Ее слова заставили его вздрогнуть. Он нахмурился.
— Ты считаешь, что у тебя нет другого выбора?
— Я знаю, что нет. Я пятьсот лет жила в злой горе, окруженная самой мрачной жестокостью. Я была одна слишком долго, и я не хочу больше ни одного дня проводить так.
— Ты не одна. Только не здесь.
— Мне незачем жить.
— А если бы у тебя было что-то? — спросил Хейден. — Ты бы стала бороться с Дейрдре?
Айла рассмеялась, хотя в ее смехе не было веселья. Она отвернулась, прежде чем он успел заметить слезы, которыми наполнились ее глаза. Теперь она была даже более одинока, чем раньше.
После Хейдена, после того, как она увидела, какой может быть жизнь с ним, ничто и никогда не заменит этого.
— Ради чего мне жить? По-прежнему быть имуществом Дейрдре?
— Живи ради меня.
У Айлы сжались легкие, дыхание отказывалось покидать ее тело. Она боялась обернуться, боялась посмотреть в глаза Хейдена и увидеть, что он смеется над ней.
Была ли у нее сила, чтобы бороться с Дейрдре? Могла ли она противостоять чему-то, настолько злому? Ради Хейдена она прошла бы через сам ад.
Молчание тянулось бесконечно, потом она обернулась через плечо, чтобы дать Хейдену ответ, сказать ему, что она стала бы жить ради него.
Почему-то она не удивилась, увидев, что Хейден ушел.
Глава 31
Хейден смотрел на свой завтрак, не видя его. Он не был голоден, даже несмотря на то, что вчера пропустил ужин.
Его мысли постоянно возвращались к вчерашнему разговору с Айлой. Хейден проснулся рано, но так и не смог уйти от нее. Вместо этого он сидел и просто смотрел на нее.