Неукротимый враг
Шрифт:
— Ему еще предстоит научиться держать себя в руках.
— Я-то это знаю. Мне показалось, что вы начинаете ему сочувствовать.
— Я действительно сочувствую Дэви, но это ему не поможет.
Он играет во взрослые игры с молоденькой девушкой. Он должен вернуть ее. Родители девушки могут упечь его за решетку, и тогда из тюрьмы он выйдет почти в пожилом возрасте.
Она в отчаянии прижала руку к груди.
— Мы не можем этого допустить.
— Куда он мог поехать с нею, миссис Смит?
— Не
Она осторожно почесала пальцем свою крашеную голову, встала и подошла к широкому окну. Она стояла спиной ко мне, ее фигура откровенно просвечивала сквозь одежду как у одалиски. Океан, обрамленный темно-красными шторами, казался столь же древним, как Средиземное море, древним, как первородный грех.
— Он приводил ее сюда раньше? — спросил я, обращаясь к черно-оранжевой спине.
— Приводил, чтобы познакомить нас, на прошлой неделе. Нет, на позапрошлой.
— Они собирались пожениться?
— Не думаю. Слишком молоды. У Дэви наверняка другие планы.
— Какие именно?
— Я говорила вам про учебу и так далее. Он хочет стать врачом или юристом.
— Пусть благодарит бога, если его вообще в тюрьму не упекут.
Миссис Смит повернулась ко мне лицом, нервно потирая руки. Звук от трения был сухим и тревожным.
— Что я могу сделать?
— Позволить мне обыскать его квартиру.
С минуту она молчала, глядя на меня с таким выражением, словно ей было трудно кому-либо доверять.
— Что ж, мысль, пожалуй, неплохая.
Она достала связку своих ключей, тяжело звякнувших на кольце, напоминающем браслет чересчур большого размера. Карточки с надписью «Дэвид Спэннер» на двери квартиры уже не было. Это вполне могло означать, что возвращаться сюда он больше не собирался.
Квартира состояла из одной комнаты с двумя кроватями, выдвигающимися под прямым углом друг к другу. В обеих кроватях спали, так и оставив их неубранными. Откинув покрывала, миссис Смит тщательно осмотрела простыни.
— Не могу определить, вместе они спали или нет, — сказала она.
— Думаю, что да.
Она обеспокоенно посмотрела на меня.
— Раз кобылка несовершеннолетняя, то за это его могут посадить, да?
— Конечно. А если он увезет ее куда-нибудь против ее воли или если она захочет уехать от него, а он применит силу...
— Знаю, это называется похищением. Но Дэви ни за что так не поступит. Она ему очень нравится.
Я открыл шкаф. Он был совершенно пуст.
— Вещей у него немного, в смысле одежды, — пояснила миссис Смит. — К одежде и тому подобным вещам он безразличен.
— А к чему небезразличен?
— К машинам. Но как освобожденному условно, водить ему не разрешается. Думаю, это одна из причин, по которой он связался с этой девушкой. У нее есть машина.
— А у ее отца — ружье. Теперь оно в руках у Дэви.
Она
— Об этом вы ничего не говорили.
— А почему это столь важно?
— Он может кого-нибудь застрелить.
— Кого-нибудь конкретно?
— Кого-нибудь конкретно он не знает, — глупо ответила она.
— Это хорошо.
Я тщательно обыскал квартиру. В маленьком холодильнике на крошечной кухне я обнаружил молоко, нарезанную ветчину и сыр. На письменном столе, стоявшем у окна, лежало несколько книг: «Пророк», книги о Кларенсе Дэрроу и об одном американском враче, построившем больницу в Бирме. Негусто для того, чтобы начинать расследование.
Над столом был прикреплен список, содержащий десять заповедей, начинающихся с «Не...». Они были каллиграфически выведены, я сразу узнал почерк Дэви:
" 1. Не води машину.
2. Не выпивай.
3. Не засиживайся допоздна: ночь плохое время.
4. Не посещай злачных мест.
5. Не заводи друзей, как следует не узнав их.
6. Не ругайся нецензурно.
7. Не употребляй в речи грубых и жаргонных словечек.
8. Не сиди без дела, размышляя попусту о днях минувших.
9. Не дерись.
10. Не сходи с ума и не вспыхивай к людям неукротимой враждой".
— Теперь видите, что это за парень? — раздался у меня за плечом голос Лорел. — Хочет по-настоящему исправиться.
— Вы его любите, не правда ли?
Она ответила уклончиво:
— Вам бы он тоже понравился, узнай вы его поближе.
— Возможно. — Перечень самоограничений Дэви был в известной мере трогательным, однако я читал его под другим углом зрения, нежели Лорел. Юноша начинал познавать себя, и то, что открывалось его взору, было ему не по душе.
Я обыскал письменный стол. В нем не было ничего, за исключением скомканного листа бумаги в нижнем ящике. На листке чернилами был грубо набросан план то ли ранчо, то ли крупной усадьбы. Еще не устоявшимся девичьим почерком были нанесены обозначения: «главное здание», «гараж и кв. Л.», «искусственное озеро и дамба», «дорога от шоссе», проходящая через «запирающиеся ворота».
Я показал план Лорел Смит.
— Говорит это вам о чем-нибудь?
— Абсолютно ни о чем. — Однако глаза ее сузились и взгляд стал напряженным. — А разве о чем-то должно говорить?
— Похоже, что они изучали планировку перед тем, как «пойти на дело».
— Да нет, скорее просто машинально чертили, думая совсем о другом.
— Может быть, — я сложил план и спрятал его во внутренний карман пиджака.
— Что вы собираетесь с ним делать? — спросила Лорел Смит.
— Найти по нему это место. Если знаете, где оно находится, то могли бы избавить меня от массы неприятностей.