Неувязка со временем
Шрифт:
— Но они еще годны? — с тревогой спросил Хулиан.
— Да, — ответил старик, улыбаясь. — Думаю, что годны.
— Мне дали ее… — Хулиан не закончил фразы, не зная, что сказать.
Он заметил, что старик смотрит на него испытующе.
— Любопытно. Ткань и покрой вашего костюма также напоминают мне прошедшие времена… Мое время.
— Да? Ткань была под рукой, дома; я…
Смех старика прервал его.
— Вы целиком живете в прошлом, а?
Хулиан смущенно улыбнулся.
Старик потрогал его за лацкан
— Тысяча девятьсот семьдесят пятый, — сказал он. — Я родился в пятьдесят первом…
Хулиан чуть было не сообщил, что продавец только на год его моложе, но сдержался.
— Спасибо, — сказал он, отходя.
— Эй, вы забыли розы!
— Оставьте их себе, я только хотел разменять кредитку.
— Вернитесь, дружище, для размена не обязательно покупать.
Хулиан жестом показал, что это неважно, и удалился, не обращая внимания на призывы торговца.
На третий день, выйдя из отеля, где он остановился, — тихий отель в северной части города, — Хулиан впервые почувствовал, что находится в небывалом положении. Он позавтракал в том же баре, что и накануне, купил газеты и спокойным шагом направился в ближайший сквер.
Усевшись на скамье, он принялся листать одну из газет. Сообщения о спортивных состязаниях, межпланетных путешествиях, театральных фестивалях… Никаких военных действий и приготовлений. По-видимому, для человечества настала эпоха мира. Хулиан улыбнулся про себя от мысли, что у него будет спокойная, а значит, и счастливая старость.
Внезапно он поднял глаза, нутром почувствовал чей-то взгляд. Она была здесь. Она пристально смотрела на него и, застигнутая врасплох, смешалась и густо покраснела. Он в свою очередь не в силах был оторвать от нее взгляд, испытывая, только в тысячу раз сильнее, чувство, которое два дня назад вызвал у него Хосе.
— Извините, — нервно сказала девушка. И пошла прочь.
После недолгого колебания Хулиан последовал за ней.
— Извините, — повторила девушка, когда он догнал ее. — Мне показалось, что мы знакомы. Я, очевидно, ошиблась… Простите.
— Не за что. Я никоим образом…
Взгляд девушки, цвет ее глаз, звук голоса действовали на чувства Хулиана с такой силой, что сознание истинного положения вещей не властно было над его порывами, желаниями, поступками и самим бытием.
Она была почти его ровесницей, самая чудесная из женщин, какую он когда-либо видел.
— А все-таки, — сказала девушка, — я узнаю вас.
— Не может быть, — возразил Хулиан. — Я в этом городе впервые.
— Нет, я не утверждаю, что видела вас раньше. Просто неделю назад меня спрашивали о вас.
— Обо мне?
— Вас зовут Хулиан… Хулиан Сендер, не так ли?
У Хулиана закружилась голова. На минуту ему показалось, что он бредит или сходит с ума. Он пробормотал:
— Да.
— Это был пожилой человек, вернее, уже старик. Он показал мне вашу фотографию. И был очень расстроен, когда я сказала, что никогда вас не видела.
— Не понимаю, — сказал Хулиан.
Разговаривая, он искал в уме объяснение этой загадке. Она, несомненно, была связана с тем, что реальная жизнь их обоих протекала в различных системах пространства и времени. Но что это за связь?
— Не понимаю, — повторил он. — Здесь меня никто не знает.
Некоторое время — Хулиану оно показалось бесконечным — оба молчали, не зная, что сказать. Наконец, сделав над собой усилие, он проговорил:
— Во всяком случае, ясно одно: нам суждено было познакомиться.
Девушка промолчала. Она пристально посмотрела на него, затем потупилась и после недолгого раздумья снова подняла взгляд. Хулиан истолковал это как знак согласия.
— Вы уже знаете, что меня зовут Хулиан. А вас?
— Исабель.
Исабель ласково улыбнулась, отрицательно покачав головой.
— Непонятно, правда? — спросил Хулиан.
Он схватил ее руки, поднес к губам и стал страстно целовать.
Она не противилась.
— Я понимаю, что ты любишь меня всем сердцем, и верю тебе, хотя мы знакомы всего четыре дня; верю, потому что тоже очень тебя люблю… Но не понимаю причин твоего отчаяния.
— Это невозможно объяснить.
— Почему?
Хулиан замер, сжимая ее ладони в своих. Потом он поднял глаза, ища ее взгляда, но тут же опустил их, чтобы Исабель не увидела навернувшихся слез.
— Потому что не могу, — выдавил он наконец.
Исабель откинула у него со лба прядь волос.
— Ты говоришь, как ребенок, — сказала она.
Но он возразил:
— Я намного старше тебя.
— Намного старше, — насмешливо протянула она. — На сколько же? Держу пари, что мы почти ровесники.
Хулиан снова поднял голову. Теперь ему было безразлично, увидит она его плачущим или нет. Закусив губу, он отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он настойчиво. — Я намного старше.
Исабель серьезно посмотрела на него.
— Не понимаю тебя, — сказала она удивленно.
Он молчал.
— Не понимаю ни твоих слез, ни твоего запирательства, ни отчаяния, с которым, если верить тебе, ты меня любишь.
Хулиан не ответил, она тоже ничего не добавила, так что молчание затянулось.
Солнце клонилось к закату. Хулиан чувствовал, как с угасанием дня его покидают жизненные силы. Никто, никогда, ни в какие времена не испытывал той тоски и скорби, которые сжимали сейчас его грудь при виде солнца, опускавшегося за горизонт и уносившегося с собой день, прожитый им вне очереди, день, доживет ли он до которого, неизвестно. Это была смерть в обличье жизни, нелепица. Словно ему дано было видеть мир, ощущать жизнь, испытывать блаженство и любовь потустороннего далека.
— Мне пора, — сказала Исабель.