Неуязвимый Боло
Шрифт:
Вот яма уже выкопана на глубину двух метров. Теперь так тяжело из нее выбрасывать землю. Нелегко и выбраться наверх, да и спускаться трудно. А муравейнику все еще нет конца. Горизонтальные камеры как будто закончились, и теперь книзу идут только одни вертикальные ходы. Но как далеко они спускаются? Давно уже прокопан плотный лёсс, пройден участок зернистого песка, и вот лопата ударяется о что-то твердое. Это слой крепкой, слежавшейся, как камень, плотной глины. И через нее идут вертикальные ходы. Как только их проделывали бедные жнецы-землекопы!
Теперь муравьев стало значительно меньше. Подавляющее
Вертикальные ходы, по которым из-под земли ползут муравьи, не одинаковы. Некоторые из них на разрезе правильно круглой формы, другие же овальные. Казалось бы, эта черта случайна и не имеет большого значения. На самом же деле не так. Овальные ходы — двухпутные дороги. По ним могут идти только два потока муравьев, и три муравья сразу на одном уровне уже не способны разминуться. Круглые ходы более благоустроенные дороги. По ним может идти сразу четыре потока. Овальные ходы сделаны позже, и они не столь совершенны.
Наиболее старые вертикальные ходы покрыты твердым темным веществом. Это экскременты, которые используются как дорожный строительный материал. Стенка хода, смазанная экскрементами, становится очень прочной, как бы покрытой асфальтом.
Но где же находятся запасы, где тот урожай семян, который так заботливо собирался муравейником? Ведь не попусту же во все стороны проведены такие отличные дороги. Запасы муравейника находятся где-то глубже. Но как глубоко они спрятаны!
Один муравейник расположен на самом краю обрывистого берега речушки Копалысай, вытекающей из гор Анрахай в обширную пустыню Джусан-Дала. Здесь высота берега не более двух метров. Неужели вертикальные ходы опускаются ниже уровня поверхности ручья, ведь там почва должна быть пропитана водою. Вот где, пожалуй, удастся докопаться до конца муравейника и посмотреть его запасы.
Разрывать обрывистый берег нетрудно, землю не надо выбрасывать наверх и достаточно лишь сваливать ее в сторону реки. Здесь в этом гнезде конус горизонтальных камер немного суживается и на глубине полутора метров начинает расширяться.
Давно кончился сухой слой почвы, и к лопате уже прилипает влажная земля. Вскоре земля становится совсем мокрая, а запасов все нет, и горизонтальные камеры пустые: неужели муравейник ниже водоносного слоя? К чему это? Вот они, наконец, камеры, набитые разнообразнейшей снедью, очищенной от шелухи. Тут и зерна пшеницы, принесенные с ближайшего посева, и семена лебеды, житника, и многих других растений. Все они устилают полы камер. Запасы пищи совсем не занимают специальных помещений, в которые имеют доступ лишь немногие. По зернам свободно и беспрепятственно ползает множество муравьев.
Но самое интересное в том, что запасы зерна расположены в наиболее влажном слое земли, ниже его находится уже вода, а в ямку, сделанную лопатой, моментально набегает мутная жидкость. Кое-где вертикальные ходы спускаются в водоносный слой, как настоящие колодцы заполнены водой и, возможно, были выкопаны, когда уровень воды в речке понижался и земля становилась сухой.
Все зерна лежат на мокром
Так вот как вы устроились, исконные жители жаркой пустыни! Вот как вы научились строить себе прохладные и влажные жилища и в них находить себе столь драгоценную воду, размачивая в ней свой черствый сухой хлеб. Кто бы об этом мог сразу догадаться! И тогда зарождается мысль, кажущаяся невероятной. Может быть, ходы муравьев, живущих всюду в безводной пустыне, даже там, где и нет нигде ни ручьев, ни колодцев, спускаются так глубоко, что тоже достигают уровня грунтовых вод пустыни! Какими-то неясными, загадочными путями муравьи определяют места, где под землею есть вода, и только тут строят свои муравейники.
Вода! Каким желанным кажется это слово при долгих странствованиях в сухой пустыне. Сколько жизни связано с водою. Иногда маленький жалкий ручеек где-нибудь среди желтых холмов пустыни, а какое оживление он вносит в окружающую местность! В зеленых травах, растущих по берегам ручья, слышится неумолкающий звон крыльев насекомых. На воду беспрестанно садятся самые разнообразные осы и жадно пьют ее. А сколько тонконогих джейранов, стремительных сайгаков осторожно приближается к ручью, чтобы утолить жажду.
Пути человека в пустыне измеряются ручьями и колодцами. От колодца к колодцу гонит чабан колхозные стада с зимних пастбищ в пустыне на летние в высоких горах, идет караван верблюдов, мчатся автомашины. Где ручьи и колодец — только там возможен выпас скота. Но очень трудно находить воду в пустыне. Как узнать, по каким приметам определить на бескрайней и сухой земле, где скрыта живительная влага. У кого спросить совета. Есть ли такой могущественный знаток, который способен указать воду под землею?
Трудно искать воду в пустыне. Очень часто она залегает глубоко, небольшими участками, «линзами», как их называют геологи. Происхождение этих линз, способ их образования непонятен, поэтому и приходится разбивать на квадраты местность и систематически бурить скважины — авось, покажется вода. Много сил и средств уходит на поиски воды.
Нельзя ли тогда искать воду по гнездам муравьев-жнецов. Как бы все это было просто.
Раскопанный муравейник осторожно забрасывается землею. Может быть, его жители, оставшиеся в живых, постепенно восстановят вертикальные ходы и горизонтальные камеры, нароют новые и наладят свое разрушенное жилище.
Мокрые семена, собранные в кладовых, складываются в стеклянные баночки и увозятся в лабораторию. Но что происходит в стеклянных баночках? Через несколько дней семена безудержно растут и выпускают длинные зеленые росточки.
Почему семена не проросли там, в муравейнике, во влажных камерах? Ведь они были давным давно собраны, и некоторые из них, как например, семена мятлика, пролежали значительно больше месяца. Только один ответ может быть на этот вопрос: муравьи выпускали какие-то вещества, которые парализовали прорастание семян. Вот почему в «складских» помещениях, на слое влажного зерна, готовом для потребления в пищу, бессменно находилось так много мессоров. Это были особые муравьи — парализаторы.