Неведомое
Шрифт:
А ведь так просто наведаться на Солнце. Но – нет, ни за что. И Иолан тут ни при чём.
Да и в конце концов – не были они предназначены лишь друг для друга. Не заключают на Высшем слое браков, а когда она объясняла Иолану, что это такое, он только посмеялся. И если – если бы не предназначение, они с Кириллом уже были бы…
На вершине башни до неё дошло, куда привели её ноги.
Город, невредимый, расстилался внизу – прекраснейший из городов.
Никто ничего ему не сделает, пронеслась свирепая мысль. Это – её город. Квадратная площадь с радужным
Её любимая земля. Земля Любви. Один из самых безмятежных уголков Высшего слоя, чей покой охраняет воин с белыми крыльями.
И – алая дуга в небе, комета, конец которой спускался к окраине города, прямиком в парк. Молчаливая, страшная угроза. Окончится день и пройдут ещё сутки, и Высший слой откроет этот путь. Магии всё равно, кто и зачем ею воспользуется.
Злата вспомнила, как вчера утром ей указали на блики в облаках. Как даже у Лура отнялась речь. Как до поздней ночи она ждала Иолана, чтобы он сообщил ей то, что она и так знала: он примет командование.
Давным-давно её наставник по магии волшебник Борек объяснял ей принцип дорог. Смысла он в них не видел: многосложные формулы, колдовство занимает уйму сил, ещё и воплощения ждать придётся – лучше уж вытерпеть Междумирье, или вот телепорталы вещь неплохая, хоть и опасная. Проводят их обычно Хранители, которые интуитивно чувствуют пространство – иному пришлось бы высчитывать точки входа-выхода, неблагодарная работа. Но если хочется, почему бы и нет; главное – спросить согласие у Хранителя, на чью землю ты собираешься выйти.
Дорога, построенная без позволения, означала одно: войну.
И как в насмешку – дерзкое слово «Отречённые», которое Злата давно предала забвению. Они могли выбрать любую обитель, но явятся к ней. Им всего лишь нужен портал, так?
А что, если… они знают?
Ну нет. Мир не вертится вокруг Хранительницы Любви.
Внезапно Злата поняла, что должна подойти к страшной дороге войны. Туда, где совсем скоро земля впитает кровь рождённых на ней – и увидевших её впервые.
Она бросилась было вниз по ступенькам, как осознала, что ей придётся миновать улицы, полные солдат. Оставался один путь. Злата медленно ухватилась дрожащими пальцами за ставни, взобралась на подоконник.
Она не поднималась в небо с самой инициации. И дело даже не в Бореке, который предостерегал её, что дарами стихий не стоит пользоваться бездумно. От мысли о полёте воротило. Мало кто понимал её, разве что Лур – как это ни странно.
Осмелиться во второй раз в жизни шагнуть с высоты в пропасть было едва ли не тяжелее, чем смотреть на алый мост в облаках. А вдруг у неё отняли этот дар – когда она решила, что уже не взлетит?
Что за вздор. Она – Вигар, она умеет летать.
Злата зажмурилась так, что стало больно. Расставила руки в проёме окна и тут же, не давая себе одуматься, вырвалась вперёд.
Притяжения не было. Был надёжный попутный ветер. Чёлка липла к глазам, рукава хлопали, как полотнище флага, и Злата чувствовала себя беззащитней, чем когда-либо. Лишь одна мысль держала её в воздухе: она – Хранитель, земля нуждается в ней. Она никому не позволит растерзать её.
– Разойдитесь! – крикнула она солдатам, что стерегли ворота в парк. Те не посмели перечить, и она прошествовала мимо них по вымощенной разноцветными многоугольниками дорожке.
Сердце сжалось. Как в это волшебное место, где так приятно встречать рассвет, где ажурные беседки мерцают сквозь переплетение ветвей, а птицы вьют гнёзда в чашах погасших фонарей – как сюда может прийти смерть?
Парк застыл в ожидании. Стояла страшная, неправильная тишина: здесь всегда были веселье и смех, качели взлетали к небесам, парни и девушки раскладывали на траве угощение, дети шныряли под ногами, пожилые дамы собирали общества по интересам. Зимой было не счесть снежных скульптур – их возводили все кому не лень, а толстяк Ждан разливал ароматный глинтвейн, и не было у него отбоя от желающих купить кружечку, а то и две.
Вчера ей посоветовали вырубить парк. Она знала, что так будет правильно, но отдать приказ медлила. Может быть, деревья стоит использовать как прикрытие, спрашивала она; ей говорили, что Отречённые получат то же преимущество.
К чему ей спорить со знающими людьми?
А вот и она – дорога. Десять человек в ряд пройдут по ней. Сколько же у них воинов – и сколько времени нужно, чтобы каждый сошёл на землю?
Вчера Злата краем уха услышала о какой-то магической защите: она делает тех, кто не покинул лестницу, неуязвимыми. Стрелы не причинят вреда чужакам. Но и Отречённые не смогут стрелять по ним с высоты.
А что же магия, спрашивала она; добавляя про себя – Иолан в ней куда искуснее, чем с мечом. Ей ответили:
– А дело в том, Хранительница, что у них тоже есть магия. И меч быстрее заклинания.
У них есть магия – такая, что ставит в тупик гильдию чародеев Любви. Вот оно, бессловесное свидетельство. Пока что дорога выточена из призрачного хрусталя, сквозь который проходит рука, ничего не ощущая. Пока что грани налиты пунцово-алым.
Но завтра хрусталь обернётся камнем.
– Значит, будет война, – сказала Злата самой себе. Она бесстрашно ступила на невесомый мост, зная, что он выдержит её.
Мост выдержал.
Злата поднялась над верхушками деревьев, попыталась представить, как это – ряды шлемов внизу вместо зелени. Не смогла.
От неё ждали распоряжения. И парк, и соседний лес, в чаще которого был скрыт портал, в глазах командующих не казались жертвой.
Злата достала чётки, с остервенением принялась перебирать бусины, прося отвести беду, защитить тех, кто будет…
Серебряная цепочка разорвалась в пальцах – слишком крепко вцепилась. Одна из бусин канула сквозь алые ступени в гущу листвы. Вот оно как, подумала Злата – и вдруг рассмеялась.