Неведомый

Аскельд Анна

– Нам сюда.

Вигго провел его знакомой дорогой к башне, в которой обычно останавливался Тит – обычно, но не в этот раз. Лучшие спальни – рядом со своими покоями – Норвол подготовил для высоких гостей, а Тита попросил разместиться в дальней деревянной пристройке. Воевода не возражал: в ней не так шумно, и Вела могла спокойно кормить и укладывать Рунд. Да и князю было важно получить благосклонность короля – его сын, кронпринц Абнер Стравой, ехал, чтобы закрепить договоренность. Весной ожидалась новая война. После нее король Стеврон обещал сдавить своими руками идунов и проложить путь на запад, к Трем сестрам.

Когда Норвол рассказывал об этом Титу, глаза его лихорадочно блестели.

«Не к добру, – подумал тогда Тит. – Лишняя война – лишняя кровь».

Но вслух ничего не сказал. Может быть, зря.

В каменных коридорах не горели факелы, но чем выше поднимались воины, тем становилось светлее. Над Равнскёгом загорелась алая полоса. Она становилась все шире и шире, и к тому времени, как они дошли до княжеской спальни, кровь затопила полнеба и первые солнечные лучи заплясали по темному камню.

– Отдайте ее мне. Даю вам слово, с ней ничего дурного больше не произойдет.

Тит успел напрочь забыть о Вигго и удивленно посмотрел на протянутые руки. Рунд захныкала и, едва очнувшись от обморока, снова завопила.

Дверь позади них распахнулась.

– Его величество ждет вас.

Улучив момент, Вигго поспешно забрал у Тита дочь и тут же исчез за поворотом. Противный дребезжащий звук его доспехов становился все тише и тише, в то время как сам Тит рассматривал Гарольда, одного из ближайших воинов Норвола. На том был все тот же серый плащ, и вышитый серебряными нитями ворон расправлял свои крылья на широкой груди. Гарольд улыбнулся Титу и отступил в сторону, давая дорогу.

– Прошу.

Абнер сидел за массивным столом князя и перебирал бумаги. Часть из них лежала в беспорядке на полу, другие юноша сжигал в разведенном камине, и огонь жадно пожирал исписанные Норволом пергаменты. Ставни были плотно закрыты, и Титу понадобилось время, чтобы рассмотреть: здесь, в спальне Норвола, стояли все теневые воины. Все, кроме зарубленного им Неода и Вальда, уведшего с собой княжича. Если тот сохранил верность князю, то все будет хорошо. Но если поступился своими клятвами, как и его братья… Тит вновь увидел широко распахнутые зеленые глаза Якоба, страх и ненависть. Мальчик ничего не понял.

Тит оглянулся. Гарольд прикрыл дверь и стал рядом с ней, сложив руки на груди. Полог рядом с кроватью был плотно задернут.

– Да, Тит Дага. Проходи.

Абнер приглашающе указал на стул, но Тит остался на ногах. За те несколько часов, что они не виделись, кронпринц побледнел еще больше. Светлые глаза лихорадочно блестели на узком скуластом лице, темные вьющиеся волосы в беспорядке разметались по плечам, а вокруг рта запеклась кровь. Ему было плохо. Тит слышал, что недуг сразил сына короля Мегрии еще в раннем детстве. Стеврону не повезло с наследниками: королева умерла первыми и последними родами, и вся надежда оказалась в хилых руках младенца. Инге болезнь обошла стороной, но власть в Мегрии передавалась женщинам, только когда не оставалось другого выхода. Не в пример империи, где ценилась сила – и не важно, кто ею обладал.

Левая рука принца держала бумаги твердо, но правая мелко тряслась. Абнер заметил пристальный взгляд Тита и убрал ее под стол. Титу не понравилась кривая улыбка, которой он при этом его одарил.

– Ваше величество? – Голос Тита прозвучал сипло, и он

попытался откашляться. – Мне сказали, что меня ждет король.

– Тебе не солгали. Я бы на твоем месте присел. – Абнер снова показал на стул. Тонкие пальцы его были перепачканы в засохшей крови. – Столько новостей ни одни ноги не выдержат.

Тит на стул даже не взглянул.

– Мою жену убили ваши люди. Они напали на Генриха на моих глазах. Где князь и княгиня? – Он почувствовал, как в нем закипает гнев, и его руки затряслись так же, как рука Абнера. Улыбка кронпринца тут же сползла, уступив место скучающей гримасе. – Что произошло?

– Что произошло, что произошло. Ты вроде бы умный человек, и покойный Норвол тебя хвалил-расхваливал. Лучший мечник, умнейший воевода! Может, ты и впрямь умный, но говоришь как тупой. – Абнер позволил себе смешок. – Эй, Гарольд, будь любезен, открой окно.

«Покойный Норвол».

Гарольд послушно подошел и снял со ставен тяжелый засов. Ветер осторожно прокрался в комнату – тут же запахло гарью, стали слышны крики и треск сучьев в огромных кострах. Мост был опущен, и по нему через ров мертвых отправляли в их последний путь. Над распахнутыми воротами, закручиваясь и сверкая в лучах рассвета, один над другим реяли стяги империи и Мегрии.

– Видишь, я даже похоронить их решил согласно дурацким обычаям. А ведь мог отрубить головы и украсить ими всю стену вокруг Горта – за предательство и пособничество в покушении на кронпринца, который – осмелюсь заметить! – явился сюда на переговоры. За жену извини, – принц прикрыл глаза и потер переносицу, – этого в моих планах не было. Мне жаль. Можешь не верить – действительно жаль. Я не хотел, чтобы она умерла. Но воины… – Абнер пошевелил пальцами и презрительно скривился, – любят насилие. Кому, как не тебе, это знать. Закрой окно, Гарольд. Холодно.

В спальне было душно, но Абнера трясло все сильнее – он сам подбросил в очаг дрова и выпрямился.

– Сядь на этот проклятый стул, или я распоряжусь приколотить к нему твою тощую задницу. Где твоя дочь? Она жива?

Тит стиснул челюсти, но взял верх над своей гордостью и осторожно опустился на черный бархат. Теперь их с Абнером лица оказались на одном уровне, и принц заметно успокоился.

– Она пострадала. В пожаре. Не знаю, выживет ли. Ее забрал ваш командир, Вигго…

– Натал, да. Я привез с собой лекарей, они сделают все, что потребуется.

– Он говорил об этом.

Повисла пауза. Тит оглянулся – эти теневые воины, лучшие из лучших, ловкие, текучие, словно вода, преклоняли колени вместе с ним в сыром осеннем лесу. Они пили из одной чаши, произносили одни и те же обеты. Многих он считал своими друзьями. Тит обратил внимание, что трое из них переместились ближе к укрытой за балдахином кровати. Абнер истолковал его взгляд по-своему.

– Гарольд, Хоук, Хед – останьтесь. Остальные могут уйти. Этот человек не опасен.

Тит и впрямь ослабел, таким уставшим он не чувствовал себя давно. Его руки лишились последней силы, как только у него забрали девочку, – и ярость, которую он испытывал, очень быстро погасла. Ему хотелось забиться подальше в угол. Пусть даже его отправят в темницу – без разницы. Вот только, закрыв глаза, Тит видел лицо Велы, страх в ее распахнутых глазах и кровь, смертельными узорами изрисовавшую бледную кожу.