Неверность
Шрифт:
– Да, может, – смотри-ка, Кулакова умела смущаться и мямлить, её лицо даже покрылось красными пятнами, когда она продолжила. – Дело в том… понимаете… есть… у меня есть деньги. Они мои. Я не хочу, чтобы даже копейка из них досталась Олегу.
– Какова сумма?
– Чуть меньше десяти миллионов, она находятся на моём банковском счёте.
– Вашему мужу известно о них?
– Да… – неуверенно промямлила Кулакова, затем видимо попыталась взять себя в руки и проговорила. – Думаю, что он знает о них, так как обвиняет меня в супружеской измене.
– Как
– Для вас никак, – резко ответила Полина.
– Хорошо, – поставим паузу в этом вопросе. – От кого поступали деньги, за что?
– Я получила их в дар, различными суммами.
– И договоры дарения у вас конечно же имеются? – в голосе моём прозвучал сарказм.
– Нет, – отрезала моя собеседница.
– Печально, – вздохнул я, – закон именно вас обязывает доказывать то обстоятельство, что денежные средства получены вами в дар либо по иной безвозмездной сделке. То есть деньги вы должны получить просто так, ни за что. Если договоров нет, то сохранить всю сумму за вами вряд ли получится.
– Вячеслав, это ваша забота. Олег не должен получить ни рубля с этой суммы.
– Понятно. В какой период ваш банковский счёт пополнялся?
– Это были небольшие суммы, поступали они от двух до четырёх раз в месяц на протяжении брака.
– Вы сами вносили их на счёт или они поступали от другого лица?
– Иногда сама, иногда это были мои знакомые.
– Что вы можете добавить к сказанному?
– Ничего. Скажите, что от меня требуется.
– Во-первых, документы на недвижимость и автомобили. Во-вторых, банковская выписка по интересующему вас счёту за весь возможный период. В-третьих, исковое заявление вашего мужа о расторжении брака. Пока всё. Как только я ознакомлюсь со всеми перечисленными документами и получу заключения независимых экспертов по стоимости имущества, можно будет определяться с позицией и оформлять её.
– Завтра все документы будут у вас. Вячеслав, сколько будет стоить ваша работа?
– Ну…
3
– Чего ты остановился на самом интересном?! – сразу же вскинулся Солодов. – Сколько ты от неё потребовал. Меня всегда очень занимало, сколько тебе платят, – и добавил ехидно: – Уверен, ты не стоишь этого.
– Это не относится к теме моего рассказа. Могу лишь сказать, что больше, чем я мог в то время рассчитывать, но меньше, чем хотелось бы. В то время я не только не имел возможности выбирать клиентов, но и не мог устанавливать им размер моего вознаграждения.
– А чего ты прервался? Где продолжение? – не унимался Женька.
– Полина принесла мне необходимые документы, независимые эксперты по моей просьбе и за её деньги провели исследования. Кулакова не ошиблась, стоимость была такой, какую она называла. Дом стоил чуть больше шести миллионов, квартира – чуть меньше. Цены автомобилей были практически одинаковыми. Mercedes G-Class, на который претендовала моя клиентка, оценили в 4,5 млн, Volvo XC90,
– А её богатства? Откуда они у неё?
– Тогда историю этих денег я узнать не смог, о чём пожалел. Давай, я расскажу всё по порядку?
– Продолжай, Вячеслав, – вмешался в наш диалог Самсонов.
– Ладно. После того, как собрал все необходимые документы, я подготовил встречное исковое заявление, которое Кулакова и представила в суд. Так как изначально дело находилось в производстве мирового судьи, он с удовольствием принял наши требования и на первом же судебном заседании передал дело на рассмотрение в Приморский районный суд.
– Почему? – влез Солодов.
– Порядок такой: просто расторгнуть брак может и мировой судья. Всё остальное – прерогатива районного суда. Два последующих судебных заседания ничем иным, как рутиной, назвать было нельзя. Олег Кулаков на них не ходил, никого из юристов в суд не отправлял. Он даже отзыва на наш иск не представил. Полина тоже отсиживалась дома, предпочитая получать всю информацию о деле от меня. Дело оказалось в производстве судьи Мельниковой Ольги Егоровны. Фёдор Петрович, – обратился я к старому оперу, – ты должен её знать.
– Она моя хорошая знакомая. Часть твоей истории я и услышал от неё.
– Тогда ты должен знать, что она крутой профессионал. Дела о разводах, разделах имущества и споры о детях – её стихия. Специфика дел наложила на её психологию отпечаток усталости и цинизма. Но Мельникова – профи. Сломать её решение в апелляции или кассации практически невозможно. При этом она замужем никогда не была, этакая старая дева 50 лет, которой что семейный спор разрешить, что человека за убийство осудить – всё едино.
– Не буду спорить, – спокойно отреагировал Петрович.
– Слава, подожди, – вновь влез Солодов. – Почему ты рассказываешь так сухо? Мне плевать, какова была квалификация судьи. Что она за человек?
– Ольга Егоровна – замечательный человек, обладающий уникальным низким голосом. В тот момент ей было около 50, она не скрывала покраской свою седину, не следила за весом (в результате лишними были килограммов 20–25) и своим внешним видом. У неё не было ни семьи, ни друзей. Жила она одной работой. Если недовольна, то словесное торнадо из смеси идиом, сравнений и эпитетов выливается на твою голову.
– Как так? Она ругалась прямо в процессе? – удивился Женька.
– Фи, – улыбнулся я ему, – Мельникова к тому времени навык оскорблений и унижений человека превратила в искусство, которым виртуозно владела, – я на пару секунд задумался. – Хотя без причин она им не пользовалась. Обрати внимание, в тот период не было предусмотрено аудиозаписи судебного заседания, поэтому секретарь, оформлявший протокол, упускал некоторые вольные слова, которые Ольга Егоровна любила использовать.
– Мы уже поняли, что с судьёй тебе повезло, – обратился ко мне Самсонов. – Где продолжение истории?