Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера
Шрифт:
8. Доктор, а вы мою кошечку не стерилизуете на дому? Я заплачу.
Время — около 10-00. Пожилая, вполне адекватная дама.
9. Доктор, я вызвала вас, чтобы вы рассказали вот этому молодому человеку о вреде наркотиков! Время вызова — час ночи. Маме — где-то 40, сынуле — лет 14.
10. Доктор, а вы со мной не выпьете? У меня сегодня день рождения.
Время вызова — под утро. Судя по виду, мужчина неопределенного возраста праздновал свой день рождения уже вторую неделю. Разумеется, все гости давно разбежались».
Девять
Глава десятая
Поклеп
— Доктора! — Главный врач постучала ладонь по столу, напоминая, что встреча еще не окончена. — Вчера я была на совещании в департаменте по подведению предварительных итогов нашей работы (имелись в виду московские роддома). Там обсуждали чепэ, недавно произошедшее в седьмом роддоме.
Зал тут же загудел. Слухом земля полнится — многие сотрудники уже знали о том, что случилось у «соседей».
— Кто в курсе — послушайте еще раз. — Ксения Дмитриевна постучала ладонью по полированной поверхности стола, стоявшего на подиуме. — Не повредит. Повторение, как известно, мать учения. Это действительно очень показательный случай, требующий особого внимания! Пример чудовищного нарушения врачебного долга, вопиющего безразличия и бездушия! Ну-ка, прекратили разговоры!
Выждав, пока все умолкнут, главный врач перешла к сути:
— В седьмом роддоме погибли роженица и ее ребенок. Погибли на глазах у заведующих отделениями, дежурных врачей и ряда других сотрудников! Произошедшее совершенно не вяжется ни со статусом столичного медицинского учреждения, ни с… Короче говоря — непонятно, как такое могло произойти.
— Да, поистине чудовищное происшествие! — картинно вздохнула заместитель главного врача Нижегородова, сидевшая по левую руку от Ксении Дмитриевны.
— Женская консультация направила первородящую в седьмой родильный дом. Через свою подругу женщина договорилась с одной из врачей роддома, что та будет вести ее роды и вообще присматривать за ней. Никто, конечно, и не предполагал, что в итоге все закончится гибелью двух человек!
Ксения Дмитриевна отпила воды из стоявшего перед ней стакана. Главный врач всегда выступала сидя и не требовала, чтобы вставали те, к кому она обращалась. «У нас не школа, а родильный дом», — любила повторять она.
— Итак, роженица, у которой немного скакало давление, была госпитализирована в отделение патологии беременности. Ей было проведено полное обследование и из-за узкого таза было рекомендовано оперативное родовспоможение. В субботу, когда у женщины появились боли в низу живота, один из дежурных врачей посмотрел ее и решил, что она сможет родить сама. «Личная» врач в это время отдыхала дома. Кто-то из акушерок по просьбе роженицы позвонил ей, но та приехать отказалась и попросила ответственного дежурного врача приглядеть за своей
Главный врач говорила долго, разбирая подробности и обстоятельно комментируя все действия персонала. Суть истории была в том, что дежурившие в субботу и воскресенье врачи несколько раз меняли свое мнение по поводу способа разрешения родов и, непонятно почему, в итоге пошли на естественные роды, хотя в истории родов было рекомендовано (и детально обосновано) оперативное родовспоможение. По недомыслию родовую деятельность еще и простимулировали окситоцином, чего явно не стоило делать. В итоге все закончилось разрывом матки и гибелью как матери, так и ребенка.
«У семи нянек дите без глазу», — говорят в народе.
— В «семерке» испокон веку черт-те что творится, — шепнул Данилову Вознесенский, сидевший на соседнем кресле. — Главврачи меняются как перчатки, персонал — и того чаще, все обшарпанно, запущенно, грязно…
— Почему так? — столь же тихо спросил Данилов.
— Место проклятое, — совершенно серьезно сказал Илья Иосифович. — Там когда-то первый главный врач в кабинете повесился. С тех пор все наперекосяк и пошло…
— Мистика какая-то, — не поверил Данилов, совершенно чуждый мистике.
— Жизнь, а не мистика. В жизни всякое бывает.
— В заключение хочу еще раз призвать вас, во-первых, думать головой, а не другими местами, и не считать себя самыми умными. Особенно на дежурствах в выходные и праздничные дни. Если у вас нет уверенности, то у вас есть я, есть Валентина Владимировна, — главврач кивнула влево, — есть заведующие, есть, в конце концов, истории родов, где все написано. Поменьше самодеятельности и самодурства! Побольше ответственности! Я намерена очень скоро уйти на пенсию. Я хочу уйти с почетом, а не получить пинка под зад по вашей вине. Так что учтите: кто попробует уничтожить мою чистую мечту — тому спуску не будет!
Ксения Дмитриевна обвела взглядом зал и добавила:
— Все свободны.
Проходя мимо главного врача к выходу, Данилов услышал:
— Владимир Александрович! Прямо сейчас загляните ко мне на пару минут!
— Хорошо, — откликнулся Данилов и неторопливо направился в приемную главного врача, уверенный, что Ксения Дмитриевна задержится в конференц-зале надолго: то один заведующий подойдет с вопросом, то другой, то сама хозяйка попросит кого-то задержаться.
Просьба заглянуть в кабинет означала, что разговор будет приватным, а значит, неприятным. Не те отношения были у Данилова с главным врачом, чтобы вести приятные беседы наедине.
Данилова догнал Вознесенский.
— Догадываешься, где прокололся?
— Нет, — равнодушно ответил Данилов. — Скоро узнаю.
— Нордический характер! — восхитился Вознесенский и убежал вперед.
В приемной главного врача скучала кадровик Ольга Евгеньевна, по совместительству выполнявшая обязанности секретаря.
— Здравствуйте, доктор, — приветствовала она Данилова. — А Ксения Дмитриевна еще не вернулась с конференции…
— Здравствуйте, я подожду, — сказал Данилов и уселся на один из шести стульев, стоящих в ряд вдоль стены.