Невероятные приключения факира, запертого в шкафу ИКЕА
Шрифт:
Аджаташатру огляделся. Как ему повезло, что он оказался здесь! Он чувствовал себя как ребенок, тайком попавший в огромный игрушечный магазин. До этого он ведь бывал только в скромных жилищах своего кузена Вашасмати (произносите: ваш-астматик) и Сиринг, а теперь на целую ночь в его распоряжении оказалась квартира больше тысячи квадратных метров с десятками комнат, гостиных, кухонь и ванных. Если серьезно заняться подсчетами, то скоро станет ясно: чтобы по очереди поспать во всех стоящих здесь кроватях, одной ночи мало.
В животе у него заурчало.
Как девочка, попавшая в дом трех медведей, факир, который не мог теперь бороться не только с усталостью, но и с голодом, как, впрочем, и со всем остальным,
В огромном сером холодильнике он нашел копченую семгу, пластиковую емкость «Тапервер», полную сметаны, петрушку, помидоры и салат-латук. Он свалил все это на большое блюдо, пошел к крану приготовить себе напиток, взял пластиковый поднос и двинулся в противоположном направлении. Он остановил свой выбор на гостиной, обставленной черно-белой блестящей мебелью. На стенах были развешены застекленные фотографии нью-йоркских бежевых и желтых зданий, привнося в ансамбль элемент китча. Он никогда не смог бы найти такой шикарный отель на эту ночь, а тем паче за 100 евро, напечатанные только на одной стороне банкноты.
Индиец поставил поднос на низкий столик, снял пиджак, галстук и уселся на удобный диван зеленого цвета. Стоящий напротив муляж телевизора давал простор воображению. Он сделал вид, что включает его и смотрит последний болливудский блокбастер, лакомясь копченой семгой – этой странной, но вкусной рыбкой оранжевого цвета, которую он ел второй раз в жизни за один день.
К роскоши быстро привыкаешь.
Закончив ужин, он поднялся, размял ноги, походив вокруг стола. И только тогда заметил, что в книжном шкафу, стоящем за диваном, одна из книг не походила на все остальные.
На самом деле это была газета, самая настоящая газета, которую кто-то, видимо, просто забыл здесь. Рядом находились поддельные книги из кусков пластика, он видел такие утром и на других стеллажах.
Поскольку он не говорил по-французски, то даже не попытался ее развернуть, но вдруг узнал первую полосу американской газеты «Геральд трибюн», которую ни с чем не спутаешь. «Вечер сулит много развлечений», – подумал он, даже не представляя себе, какие развлечения ему предстоят.
Аджаташатру сделал вид, что выключает телевизор, и углубился в чтение газеты. Он не выносил, чтобы телевизор работал вхолостую. Электричеством он пользовался редко. Он просмотрел статью на первой полосе. Президента Франции звали Голланд. [11] Смотри-ка, как забавно! А может быть, президента Голландии случайно зовут мсье Франс? Какие они странные, эти европейцы!
11
По-французски фамилия президента Франции Франсуа Олланда (Hollande) звучит и пишется так же, как Голландия.
А что сказать об этом бывшем фигуристе, который ежегодно по случаю годовщины смерти Майкла Джексона проходит шесть тысяч километров лунной походкой [12] до кладбища «Форест-Лоун-мемориал-парк» в предместье Лос-Анджелеса, где похоронен его кумир? Аджаташатру не был асом в географии, но все-таки с трудом мог себе представить, каким образом спортсмен мог проделывать знаменитые танцевальные па при пересечении Атлантики, будь то на борту самолета или на палубе корабля.
12
Лунная походка, (или скольжение назад) – танцевальная техника, когда танцор движется назад, при этом имитируя движения ног как при ходьбе вперед. Техника стала очень популярна благодаря Майклу Джексону.
Его охватил приступ нервного смеха и неистребимое желание помочиться. Индиец встал с дивана и, в носках, не лунной походкой, пересек гостиную за гостиной, за которыми находился туалет.
Но так в него и не попал.
В тишине магазина на главной лестнице раздались громкие голоса и еще какие-то звуки, которые для чутких ушей Аджаташатру гремели как выкрики спортивных болельщиков. Он в ужасе огляделся и спрятался в первом же шкафу, возле которого стоял: нечто вроде камеры хранения синего цвета с двумя дверцами – главная фишка новой коллекции «American teenager». Оказавшись внутри, он стал молиться, чтобы не заметили его пиджак, лежащий на софе в нескольких метрах отсюда. Он также молился, чтобы не обнаружили его телеподнос, оставленный на столике. А если не повезет, тогда он скажет, что залез в шкаф, чтобы его измерить, и не заметил, как прошло время. Он достал из кармана брюк деревянный карандаш и бумажный метр с маркой ИКЕА и застыл в темноте, ожидая, что его найдут с секунды на секунду. В груди у него все дрожало от страха. Снаружи голоса футбольных болельщиков приближались, – похоже, они даже окружили его шкаф, но в результате так и не обнаружили. Но, возможно, было бы лучше, если бы его заметили.
Жюлио Симпа и Мишу Лапэр, директор ИКЕА «Пари-Сюд-Тиэ» и заместитель директора по интерьеру, бежали по лестницам, ведущим к торговым залам, а за ними следовала вся свита – вереница мужчин и женщин в желтых футболках и десантных брюках ярко-синего цвета.
Они работали так поздно только потому, что требовалось выставить в залах новую коллекцию.
Жюлио Симпа, двухметровый гигант, который четырежды штурмовал Монблан и каждый раз читал на его вершине перед спуском «Почему мне так холодно» Жозет Камю, восемьсот пятьдесят три страницы, остановился перед комнатой «American teenager» и, прежде чем двинуться дальше, потыкалпальцем в разных направлениях.
Мишу Лапэр, всегда мечтавший родиться женщиной, отмечал в своем розовом блокноте предметы мебели, на которые указывал патрон, сотрясая при этом воздух.
Тем временем члены технической группы, из которых большинство наверняка никогда не слышали о книге «Почему мне так холодно» Жозет Камю и не мечтали родиться человеком другого пола, натянули перчатки, развернули пузырчатую пленку и стали передвигать ящики для безопасной перевозки мебели. Поскольку время поджимало, директор распорядился не разбирать мебель (что невероятно для ИКЕА!), а просто запаковывать ее в большие деревянные контейнеры. Таким образом, не придется их демонтировать и собирать заново, что столь же мучительно для ума, как и болезненно для тела.
В то время как рабочие старались приподнять синий металлический шкаф и поместить его в деревянный, больший по размеру ящик, раздался какой-то звук, как будто из крана потекла тонкая струйка воды. Если бы кто-то в этот момент открыл шкаф, то увидел бы в одном из углов человека по имени Аджаташатру. В странной позе, скорчившись, он высвобождал воображение, переполнявшее его мочевой пузырь, невзирая на то что самого его уронили вместе со шкафом, предварительно приподняв на несколько сантиметров над землей. В шкафу писать так же неудобно, как и в самолете, заметил индиец, который и подумать не мог, что в один прекрасный день ему придется прийти к такому заключению.
Как бы то ни было, но никто не открыл дверцу шкафа.
– Когда закончите, – сказал Жюлио Симпа, у которого был глаз-алмаз, – устраните эту утечку.
Потом он снова указал инквизиторским жестом на бюро с закрывающейся крышкой в нескольких метрах от себя, словно приговаривая его к смерти. Что, в общем-то, так и было.
А в эту минуту, то есть именно в ту минуту, когда Жюлио Симпа инквизиторским жестом указывал на бюро с закрывающейся крышкой, словно приговаривая его к смерти, ровно в 23 часа, Гюстав Палурд припарковал свое такси у обочины, убедился, что дверцы и окна закрыты, и, потирая руки, начал подсчитывать дневную выручку.