Невероятные приключения в стране Зии и Фанты
Шрифт:
Митя хотел что-то ответить, но не успел — он увидел…
ПЛЫЛА ПО МОРЮ ЗАСУРГУЧЕННАЯ БУТЫЛКА
Представь себе, плыла бутылка с засургученным горлышком. Она выплыла из-за скалы, покачиваясь, обмотанная водорослями, зазеленевшая, с налипшими на боках ракушками, — вестник морских приключений, бутылка-послание.
— Смотри!.. Что-то
— Что? Где? — сразу же оживился Витя и опустил очки на самый краешек носа, стал всматриваться.
— Туда гляди… Во-о-он…
Витя вскакивает, поднимая над головой зонтик, как знамя, и худыми ножками семенит к воде.
— Бу-бу-бутылка, — от волнения он не может выговорить слово. — Может, она?.. Со времен?.. Жозефа Рыжебородого? Поймай ее!.. Пожалуйста. Очень тебя прошу.
— Хо-о! И боле — ничего… Хочешь — сам полезай.
— А вот и полезу… Пускай простужусь!.. Заболею пускай, а полезу…
— Не простудишься — вода теплая. Может, хоть так тебя в воду загонишь!..
И Витя — смотри! — отважно полез в открытое Черное море.
Вот он тянется к бутылке… вот-вот достанет ее… уже рука рядом с засургученным горлышком. И… Витя окунается до самой макушки.
— Тону-у-у-у… — успевает выкрикнуть Витя, а на поверхности моря плывет вверх ручкой его смешной старенький зонтик.
— Тьфу, ты! — в сердцах длинно сплевывает Митя и, как есть, в тельняшке, кидается в воду. Он легко выталкивает Витю на мелководье, а сам пытается изловить бутылку. А она — зеленая, в водорослях, с прилипшими на бока ракушками — как заорет вдруг человеческим голосом, да еще с пулеметной скороговоркой, с плаксивыми интонациями:
— Ты чего меня трогаешь? Ну, чего лезешь? Я к тебе лезу? Я тебя трогаю? Я себе плыву и ты себе плыви… Я тебя не знаю и ты меня не знаешь. А я вот возьму, да как… взорвусь и-и-и… все…
— Хо! — говорит Митя с совсем новой интонацией, и от удивления глаза его расширились. — Во дает… А ты чего? Волшебная?
— А тебе? Какое? Дело? — плаксиво выкрикивает бутылка.
— А такое, что я сейчас тебя ка-ак изловлю!
— Ты? Меня? Не-а… Не поймаешь. Меня до-о-олжен во-о-он, тот, который в очках, поймать…
— Какая разница?..
— Так по сказке намечено. Меня должен выловить тот, кто прочитал ровно тыща одну сказку к полудню седьмого августа. Сказка. Она. Что? Добрым молодцам урок. А этот, под зонтиком, никаких «уроков» из прочитанного не извлекает… Так… Пусточтец… Ну, чего смотришь? Зови его. Пускай он меня ловит. А то я… — кажется, бутылка вот-вот разрыдается, — я… могу взять и кануть на дно… И — все… Навечно… навсегда.
— Эй, Витя! — кричит Митя. — А бутылка-то заговорила.
— Неужели?! — Витя не удивился даже. Он торжественно, как знамя, поднимает зонтик.
— Тебя требует…
— Иду-у-у… — как зачарованный, выкрикивает Витя и с трудом шагает по острым камешкам к бутылке. Но… Бутылка, как снаряд, сама собой вылетает из моря и целехонькой падает рядом с Витей на прибрежные камешки.
Ну, здесь, как и следовало ожидать, — из бутылки слышится таинственный гул, потом выплывает густо желтый, серный дымок, а потом оттуда, отфыркиваясь дымом, отплевываясь, вылезает человек в тюбетейке, в рубашке «навыпуск», с большим желтым портфелем.
— Фу-ух! — говорит вылезший из зеленой бутылки и выплевывает ядовитое облачко дыма, — ф-у-ух!.. Наконец-то!..
— Вы?.. Джин?.. — очень вежливо с предыханием спрашивает Витя у человека с портфелем и двумя пальцами поправляет дужку очков.
— Ча-во? Какой я те «джин»?! Я же — командировочный… Понимать надо…
— Но вы… дышите дымом…
— А ты сам полезай, посмотри, какая там жилплощадь. А я — человек курящий. Ты лучше скажи, какой сейчас век? А?
— Двадцатый…
— А не врешь?
— Честное пионерское… Последняя десятилетка двадцатого века.
— Фу-ух… — вновь вылетело из командировочного дымное облако. — Тогда еще ничего. Тогда еще можно!.. Ну, отвечайте, кто из вас тут прочел такую пропасть сказок?
— Я.
— Ты? Витя?
— Ага-а-а…
— А он — Митя?
— Точно…
— Фу-у-ух… Тогда забирайте свою посудину. Все!..
— А, что с нею делать?
— «Что делать?», «Что делать?» — зло передразнивает командировочный. — А я почем знаю? Может, оттуда те страницы нужно достать. Ну, которые мне всю командировку испортили…
— Какие… страницы? — счастливо радуется Витя.
— Ну, те самые, что я случайно нашел. Иду, понимаешь, вдоль берега, гляжу — листок. Поднял. Развернул. Посмотрел: чего-то написано. Оторвал, и вдруг — джин. Ого-го! Метров десять в нем. И орет на меня. А я — привычный. На нашего брата, командировочного, все орут. «Чего? — я у него спрашиваю, — чего ты разоряешься?» А он: «Ты, — говорит, — прикоснулся к извечной тайне человечества — узнал пароль страны Романтии. Проси чего хочешь!» А я ему, ради шутки говорю: «Давай — бутылку». Ну, значит, попросил хорошего вина. А джин не понял. И раз — сижу в бутылке. «За что, спрашиваю, меня? Сюда? Командировочного?» — «За насмешку над страной великого чуда… И будешь ты сидеть тут, пока кто-нибудь в полдень не окончит читать одна тысяча одну сказку и не возгорит желанием уплыть на остров Романтию…» Так что теперь забирайте свою посудину… И — все!
Командировочный пихнул ногой сосуд и…
Медленно-медленно звеня и подпрыгивая на камешках, бутылка покатилась в море.
Вместе с дымком, выплыли оттуда две белых странички, похожие на чаек, и закружились в воздухе.
Смотри! Не бойся удивляться, мой друг-попутчик: как только это случилось, все вокруг чудесно преобразилось, все вокруг стало… необыкновенным, что ли, — ярким, разноцветным, хотя все и осталось на своих местах: сети, лодки, как морские чудища, опрокинутые вверх днищами, звенящие поплавки…
…Плывут птицами белые странички в синем небе. Вот одна из них оказалась в руках у Мити, и он прочел на обрывке листка: «ЗИЯ». А второй листок оказался в руках у Вити. На нем значилось: «ФАНТА».
И пока все это происходит, слышно, мой друг, как в синем-синем небе над морем, над скалами звучит:
И эхо, отзванивая, будто ледяными сосульками, отвечает разными голосами: