Невероятные приключения Владимира Кипяткова
Шрифт:
Кипятков опять посмотрел на Ольгу. Её лицо по-прежнему было спокойным. На нем не дрогнул ни один мускул даже тогда, когда осьминоги приблизились к людям, прошмыгивали между ними, касаясь их ног своими щупальцами.
Осьминоги были разного размера: одни были не больше домашней кошки, другие - размером с ГАЗель. Всех их объединяло одно: они куда-то торопились и на ходу, проносясь мимо людей, повторяли один и тот же звук: "чак". Что обозначал этот звук, Кипятков не знал, но догадывался, что это что-то вроде: "Эй, посторонись!"
Все проносились мимо, и только один маленький осьминожек почему-то остановился напротив Сёмы. Он разглядывал его то правым, то левым
Осьминогу тоже ничто не помешало бы вцепиться клювом в ногу Семёна. И все понимали это, а больше всех это понимал сам Семён. Всё его тело было напряжено, особенно - правая нога, по которой вверх-вниз катался осьминог. Вероятно, для него это было развлечение, а вот по лицу Сёмы было видно, что он готов в любую секунду дать осьминогу такого пинка, от которого тот отправился бы в незабываемый затяжной полет, который, быть может, не совершал ни один из его более крупных собратьев. И велика вероятность, что это был бы первый и последний полет в его жизни. Может, поэтому Ольга тихо и без эмоций произнесла:
– Стой спокойно и не дергайся.
– Ага, - Сёма едва заметно кивнул головой и расслабился.
Расслабился и осьминог. Он сполз с ноги Семёна. Бросив на человека-эльфа прощальный взгляд левым глазом, он слился с потоком и убежал, ловко проскальзывая между кустами и деревьями.
Когда поток осьминогов иссяк, и от него остались лишь чешуйки на примятой траве и воспоминания, все четверо путников облегченно вздохнули.
– Девки!
– Владимир посмотрел на женщин.
– Ладно, мы не местные, но вы-то хоть можете нам сказать, что это было?
– Да, - как всегда, за двоих, ответила Ольга.
– Восьминоги охотились на сороконогов. И те, и другие человеческое мясо не едят, а потому встреча с ними в лесу не опасна. Но, если причинить им вред...
– И тут она пристально посмотрела на Семёна. Под её взглядом на щеках эльфа выступил румянец.
– ... сороконоги могут до смерти закусать. Раны от их укусов рваные, глубокие и не заживают. Восьминоги просто задушат и разорвут своими клювами. Так что, сын великолепного, ты правильно сделал, что прислушался к моему совету. Иначе нам всем пришел бы пердец!
– Ты сказала "пердец"?
– Кипятков засмеялся.
– Да!
– У нас на Земле говорят пиз...
– Отец!
– Сёма оборвал Владимира на полуслове.
– Ты же просил не отвлекаться, а сам...
– Ладно-ладно, идем дальше!
– Кипятков вытер ладонью пот с лица и усмехнулся.
– Это надо же - пердец! Ха-ха-ха!
Дальше шли молча. Кипятков всё-таки перестроился и теперь он шел за Аней, а Ольга была замыкающей и охраняла тыл. Казалось бы, оставив свою ненаглядную позади, Владимир смог бы сосредоточиться на последнем, как утверждал Сёма, отрезке пути, и идти ему было бы гораздо легче. Но не тут-то было! Теперь ему уже мешали ягодицы Ани, которые, как оказалось, на вид ничем не хуже "булочек" Оли. Только они были моложе и подпрыгивали при каждом шаге даже задорнее, привлекая к себе взгляд и притягивая руки. О, как ему хотелось ухватиться за эти батончики, сжать их. Как бы он хотел насадить эту молодую, дразнящую своей сексуальностью плоть на свой вертел и вертеть её, пока, как следует, не прожарится. Жарить, жарить и ещё раз жарить!
Опять стал отвлекаться. Опять по лицу больно хлестали ветки, а ноги запинались за камни да за коряги. Он снова падал. К счастью, сзади шла Оля и всегда помогала подняться.
Возжелать подругу сына! Боже мой, стыд-то какой! И даже дыхание любимой позади не мешало Кипяткову думать об Ане: "Попка крепкий, как орех. Так и просится на грех!"
В очередной раз, стукнувшись большим пальцем левой ноги об камень, Владимир сматерился сквозь зубы и решил снова перестроиться. Боль словно собрала в кучу мозги и вернула ясность ума. Кипяткову тут же стало стыдно за свои низкие мыслишки. И ему было непонятно, как он - человек с высшим образованием, много лет проработавший в банке, - может вести себя подобным образом? Он ведь уже не прыщавый сексуально озабоченный подросток, а солидный мужчина, которого его любимая женщина называет великолепным. А ведет себя великолепный почему-то хуже любого подростка и пускает слюни, глядя на подругу сына. Стыдно, Кипятков! Стыдно! А всё этот чертов "Психотрон"! Видать, всё ещё держит мозг в своих клещах и не отпускает. Конечно, Сёме об этом говорить не стоит, чтобы лишний раз не получить кулаком да по темечку, но перестроиться всё-таки нужно. Хватит на Анькину жопу пялиться! Хватит! Лучше бы думал о снежных людях, тогда идти было бы легче.
Но вдуть бигфутихе он не хотел, а вот Аньке - ещё как да!
И, только обогнав Анну, он перестал отвлекаться и думать о её прелестях. Ну, наконец-то! И как изначально такая мысль в голову не пришла? Сразу же идти стало легче, и дурные мысли из головы вылетели. Всё-таки, от перемены мест слагаемых сумма меняется! Кругозор расширился: теперь уже Кипятков мог видеть и коряги под ногами, и валуны, и подло торчащие на уровне лица ветки деревьев, норовящие отхлестать по щекам, ткнуть в глаз.
Казалось, можно идти даже быстрее, но тут сзади послышался шепот Ольги:
– Нам нужно остановиться!
"В туалет захотела, что ли?" - подумал Владимир и тут же натолкнулся на широкую спину сына.
– Полегче, батя, - произнес Семён, повернувшись к нему лицом.
– Чуть с ног меня не сшиб!.. Что случилось-то?
– Я чувствую, что там какая-то опасность, - Ольга указала пальцем в сторону густых зарослей деревьев, которые напоминали ели, но с очень длинными иглами. И они были желтыми.
Взглядом проследив за её рукой, Кипятков сначала ничего не увидел и уже хотел сказать что это ерунда, Ольге всё показалось, но тут вдруг на фоне желтизны проступили два немигающих зеленых глаза, которые были нацелены на людей. Глаза увеличивались в размерах, приближаясь, и в какой-то момент Владимир смог разглядеть кошку, которая была размером с кавказскую овчарку. Кошка ползла в сторону путников на животе, прижав уши. Её желтоватая, лишенная шерсти кожа была покрыта темными пятнами, что было весьма неплохой маскировкой. Поэтому её не сразу можно было заметить на фоне желтых деревьев. Если бы не её глаза и не предупреждение Ольги, Кипятков эту тварь никогда бы не заметил.