Невероятные житейские истории или "вы верите в чудеса?" Рассказ третий
Шрифт:
Дальше становилось только хуже. Толя не мог вбить ни гвоздя в стену и повесить картину, Толя не мог таскать тяжести, потому что со времен балета он растянул себе паховую область и крайне осторожно старался обходиться со всеми нагрузками, когда соседи их затопили, то Толя, вместо того чтобы хоть что-то делать, стоял в сторонке, заламывал руки и заунывно причитал.
Марина стала нервной, раздражительной, и глаз дергался у нее так же, как и у папы. Она научилась делать кран, забивать гвозди и подумывала уже о том, чтобы начать курить и, почесывая
Вот, полгода назад она не выдержала. Собрала свои вещи, несмотря на маячившего в дверях мужа, оделась и выложила ключи на сервант.
– Что ты делаешь?
– приложив руку к сердцу, с отчаяньем в голосе воскликнул Толя.
– Ты уходишь?! Куда ты собралась, Марина?!
– Подальше отсюда, - пробубнила она и с легкостью потянула за собой тяжелый чемодан.
– Марина, одумайся! Ты разрушаешь семью!
– Слава Богу, - пробормотала Марина и отодвинула со своего пути Толю, который с ужасом наблюдал за ее перемещениями.
– Толя, только без сцен, - предупредила она мужа, который вполне мог встать около двери, раскинуть руки и истошно прокричать "Не пущу!".
– Я тебя умоляю.
Пока она обувалась, Толя всхлипывал, вздыхал судорожно и мял в руках полотенчик.
Следующие пять месяцев он надоедал ей практически каждый день, прося вернуться и не рушить семью. Даже на колени вставал - перед всей кафедрой, между прочим! К ним весь факультет сбежался и ревел белугой, обзывая ее черствой стервой, если "она позволяет так страдать этому замечательному человеку". Анатолия жалели всем универом - буфетчицы кормили самыми лучшими блюдами, доцент кафедры отпаивала его самым дорогущим ликером, а декан отправил в командировку на четыре месяца.
И теперь, дождавшись приезда мужа и не разу не пожалев о своем решении, Марина ехала в ЗАГС получать документы о разводе. Толя, конечно, был против и разводиться категорически не желал, но, в конце концов, удалось все сделать по взаимному согласию. Относительно.
И Марине никак нельзя было опаздывать.
И она посильнее вцепилась в руль, мысленно подгоняя машинку. И тут она почувствовала мягкий толчок, ее слегка подкинуло вперед и вверх, но она каким-то образом удержалась. Даже не поняла сначала, что произошло! Но заметив в зеркале заднего вида машину с включенной аварийкой, выругалась сквозь зубы и свернула к обочине.
– Что случилось?!
– рыкнула она на выскочившего из "Ниссана" мужчину, такого же раздраженного, как и она сама.
– Вы вообще ездить умеете?!
Мужчина смерил ее уничижительным взглядом с головы до ног, отчего Марине захотелось поежиться, и пробормотал:
– Это не я. В меня самого врезались, - и он махнул куда-то в сторону своей машины.
Марина осторожно выглянула из-за его плеча и наткнулась взглядом на старенький грязно-желтый запорожец, из которого вылезал согнутый в три погибели дедушка. Марина почувствовала разочарование и какую-то неизбежность. И что с ним таким делать? Он же такой тщедушный, старый...даже ругаться
Через полчаса они, наконец, договорились решить дело миром. Все дедок виноват. Начал что-то бормотать о том, что денег у него нет, еще о чем-то. Марина кивала, злилась, нервничала, посматривала на часы и не обращала внимания на насмешливый и веселый взгляд мужчины, стоявшего рядом.
– Что вы улыбаетесь?
– прорычала она, в очередной раз поймав его взгляд.
– Ты так забавно нервничаешь, - не тушуясь, ответил он и прислонился спиной к машине.
– На часы все время посматриваешь, ножкой притопываешь.
Марину передернуло от его невежливого "тыканья".
– Я не переходила с вами на "ты". Так что, будьте любезны...
– Не буду, - лаконично ответил мужчина и, усмехнувшись, посмотрел на нее более пристально.
– Слушай, а кем ты работаешь? Вся такая строгая, аккуратная. Речь еще...
– Я преподаватель русского языка!
– гордо задрав нос, произнесла Марина, ощущая превосходство перед этим наглым и хамоватым типом.
Он рассмеялся - искренне и немного иронично. Она даже замерла и обиженно на него воззрилась, не понимая, как реагировать на такую реакцию.
– Училка! Я врезался в училку!
– простонал он сквозь смех и вытер подступающие слезы.
– Господи, вот что значит "не везет".
– Я не училка!
– гневно вскинулась Марина!
– Я пре-по-да-ва-тель. Преподаватель. Знаете такое слово?
– Представь себе, знаю, - издевательски передразнил он.
– Это та же училка, только гонору побольше, - Марина фыркнула и отвернулась, скрестив руки на груди.
– Вот видишь. Я же говорил!
Обычно она была довольно сдержанным человеком, да и годы, прожитые с Толиком, сделали ее жестче и выносливее. Но сегодняшний день ее методично доканывал. И слова этого наглого мужчины стали последней каплей.
– Готова поспорить, что у вас в школе больше тройки и не стояло по русскому, вот вы и злобствуете, - едко заметила она, встав лицо к лицу с этим невоспитанным и наглым хамом.
– Ага, трояк стоял, - равнодушно махнул он рукой, ни капли не тушуясь.
– Та толстая стерва постоянно меня заваливала. А вот по физике у меня была твердая пятерка. А у тебя?
– Рада за вас, - сквозь зубы ответила Марина, не желая признаваться, что у нее был трояк.
– Я не понимаю, почему мы об этом говорим. Мне ехать надо!
– Да ладно тебе. Дай студенты порадуются.
– Господи, какой же вы...
– Марина хотела уже выговориться покрепче, но под насмешливым взглядом мужчины осеклась и глубоко вздохнула.
– А знаете, я не буду опускаться до вашего уровня, - он хмыкнул, но ничего не сказал.
– Скажите лучше, когда можно будет уехать отсюда?
– Через полчаса где-то, - пожал он плечами и, увидев, как Марина застонала от досады, изогнул бровь.
– Тебе что, так сильно надо ехать?