Невест так много. Дилогия
Шрифт:
— А я… Я одет в чистые вещи! В отличие от некоторых.
— Ты? В чистые? В каком месте они у тебя всё еще чистые? — ткнула я пальцем в зеленые коленки.
— Зато у меня… волосы мытые.
— Вот это уже аргумент, да, — поправила я широкий длинный шарф, замотанный на голове и полностью скрывающий шевелюру. — Но попрошу учитывать, что я с дороги. Ты ведешь себя недостойно лорда. Указывать леди на ее неидеальный внешний вид — дурной тон.
Лекс открыл рот, чтобы совсем по-детски снова сказать гадость, потом закрыл. Отвернулся и буркнул:
— Я не лорд и
— Ерунда, заработаешь. Корона дает дворянство за многое. Сделаешь что-нибудь эдакое и получишь. Или женишься на какой-нибудь обедневшей, но титулованной мышке.
Такого ответа мой собеседник не ожидал. Споткнулся от неожиданности, полетел вперед, неуклюже загребая ногами и размахивая руками, но всё же шлепнулся на четвереньки. Вот ведь недоразумение ходячее. Я не единожды видела таких вот стремительно и внезапно вымахавших буквально за пару летних месяцев мальчуганов, которые еще не научились справляться с новой длиной конечностей. И они обычно отличались редкостной неуклюжестью, пока не привыкали к своим новым габаритам.
— Э нет! — погрозила я ему пальцем, переводя всё в шутку. — Вставать передо мной на колени совершенно излишне. У меня один жених уже имеется, с ним-то не знаю что делать. На меня в этом плане не рассчитывай. Ищи себе другую нищую мышку-дворянку для женитьбы.
— Язва! — захохотал призрак. — Ох, ну какая же язва! Прелесть просто! Ты похожа на Лауру, моя девочка тоже могла ужалить словом.
— Ты! Я не… Я не собирался делать тебе предложение! — залившись румянцем до самых волос, воскликнул мальчишка и вскочил на ноги, сжимая кулаки и глядя на меня, словно взбешенный котенок.
— Ты такой милый… — с улыбкой покачала я головой. — Красавчик. Но вообще-то, мог бы и не говорить, что не собирался делать мне предложение. Это как-то обидно. Я вообще-то хороша собой и тешу себя надеждой, что нравлюсь мужчинам. Скоро мы придем?
— Ты невыносима, — сдулся Лекс. — Тебя в детстве не колотили за вредный характер?
— Регулярно пытались, — усмехнулась я. — Так что? Пришли? — указала на дверь, перед которой мы стояли.
— Почти.
Открыв дверь, мальчишка сначала заглянул в нее, не торопясь переступать порог. Помялся, глянул на меня и уточнил:
— Не передумала? Всё же комнаты призрака?
— Главное, чтобы он не подглядывал за мной, пользуясь своей невидимостью, — многозначительно произнесла я, взглянув на этого самого призрака.
— Да никогда! — приложив руку к груди, тот с самым честным лицом куртуазно поклонился.
И я поняла, что подглядывать будет. Абсолютно точно. Придется быть начеку. С другой стороны, он и так безнаказанно за всеми подсматривает, в его распоряжении вся вилла.
Отодвинув мнущегося в коридоре Лекса, никак не решающегося сделать последний шаг, я вошла в башенку.
На первом этаже располагалась комната, которая одновременно являлась и гостиной, и кабинетом, и столовой, судя по обстановке. Круглый обеденный столик и два стула занимали эркер с окном. Справа от него — секретер7, сейчас закрытый. Но на верхней открытой полочке стоит набор писчих принадлежностей. По обеим сторонам от входной двери — книжные шкафы, забитые старинными свитками и фолиантами8. Слева камин, над ним завешенный грязным от времени полотном большой прямоугольник — то ли зеркало, то ли портрет в раме. Напротив небольшой диван на изогнутых ножках, кресло и низенький столик с пустым серебряным кувшином, потемневшим от времени. По центру ковер. Ну и завершала обстановку винтовая лестница наверх.
Всё покрыто толстым слоем пыли, на бархатные шторы, ковер и обивку мягкой мебели страшно смотреть. Окна изнутри не мыли, как я понимаю, последние пару столетий.
Осмотревшись, я освободила край шарфа, намотала его так, чтобы спрятать нос и рот. А после, осторожно ступая, чтобы не поднимать с пола копившиеся тут двести лет следы времени, направилась к лестнице.
Второй этаж был уже более личной территорией. Опять же — камин и кресло. На стенах картины и гравюры. Их я оценю позднее, пока хочется осмотреться в целом. Два больших платяных шкафа. А нет, не платяных. Когда я открыла дверцу одного из них, то еле успела отпрыгнуть, увернувшись от вывалившейся из него алебарды9.
Гневно обернувшись к притихшему Касселю, я взглядом выразила свое мнение на этот счет. Но призрак лишь пожал плечами и отлетел в эркер, который занимала низкая софа10, обтянутая шелком. В этой комнате имелся еще один секретер, но меньшего размера. Консоль11 с вазой, в которой, разумеется, уже давно не стоит никаких цветов. И несколько пуфиков и кресел для гостей. Ковра здесь отчего-то не было.
Третий этаж был полностью отдан под спальню. Просторная кровать, длинный узкий сундук в изножии, ростовое зеркало в золоченой раме на стене, шкаф для одежды и туалетный столик. Неизменный камин и кресло перед ним. Кажется, при жизни кое-кто очень любил сидеть у огня. В эркере двуместный диван.
Я покрутилась, пытаясь понять, а где же умывальная комната.
Наблюдавший за мной с легкой грустной улыбкой призрак подплыл к зеркалу и позвал:
— Откройте. Это дверца.
За зеркальной дверью обнаружилась небольшая комната с узким окошком-бойницей, забранным витражным стеклом. Тут можно умыться, справить нужду и помыть руки. Но как насчет полноценного мытья?
— Лекс, а где можно принять нормальную ванну? — спросила я мальчишку, который храбро ходил за мной хвостиком, но был молчалив и напряжен.
Мой голос прозвучал в тишине неожиданно резко, заставив бедного полукровку подпрыгнуть на месте. Сердито выдохнув, он мотнул головой и ответил:
— Купальня в подвале. Господская половина справа, слева для слуг. Туда поступает вода из горячих источников. Попахивает, но она полезная. А в комнаты водопровод не проведен. Вилла старинная, тогда этого не делали.
— А сейчас? Я слышала, что в столице многие обеспеченные жители переоборудовали дома и теперь водопроводы есть и в личных покоях.