Невеста Аллаха
Шрифт:
Айза затихла. В комнате воцарилось молчание.
– С тобой были девушки, которые взорвали самолеты?
– Да. Они уже в раю.
– Ты в это веришь?
– Так говорит Фатима.
– А ты должна была умереть в метро?
– Фатима ушла с Заримой, а меня увез Аслан. Он сказал, что посадит меня в вагон. И, когда вагон заедет в туннель, надо нажать кнопку. Но около метро он сказал, чтобы я шла одна и сама садилась в вагон. Я пошла. Но там был милиционер.
– Это я видел. – Андрей задумался. – А те девушки, которые были с тобой, они тоже прокляты?
– Да. Их тоже снимали на камеру.
– Я думал, ты – религиозный фанатик. Идешь на смерть из-за веры. Ты хоть представляешь, что с тобой было бы после взрыва?
– Я жить не хотела, все от меня отвернулись. Я грязная, родной матерью проклятая. Мне Фатима объяснила, что боли не будет. Так, словно комарик укусил. Я сразу попаду в рай. У ворот меня встретят два строгих ангела и спросят: «Что я делала на земле? Почему считаю, что достойна рая?» Я отвечу: «Я отомстила неверным. Я погибла за Аллаха». Они откроют ворота и пустят меня в рай. А там такой запах, какого вообще на земле не бывает, и цветы. Там всюду цветы, поют птицы и вечная весна. Я снова буду чистой девушкой. Там я встречу Доку, и он будет меня любить.
– Хорошая сказочка.
– Ты мне не веришь?
– Ты думаешь, в метро солдаты ездят? За убийство простых людей в рай захотела!
– Доку тоже не был бойцом, – обиженно парировала девушка.
– Ладно. Что наши, что ваши – все хороши. – У Андрея не выходил из головы горестный рассказ девушки. Он поймал себя на мысли, что жалеет ее. – Вот откуда вы беретесь на наши головы, – вздохнул он. – А белье почему не носишь?
– Аслан запрещал. Ему так нравилось. Он мог, когда захочет, поднять юбку…
– Он и в Москве это делал?
Почему-то Андрею хотелось услышать, что все это осталось в прошлом, в далекой Чечне, где жизнь идет по иным правилам. Но девушка ответила:
– Да, в Москве тоже… И со мной и с другими. Я его ненавижу… И боюсь.
– Теперь не бойся. Думаю, что твой Аслан уже давно драпанул из города. – Андрей задумался. – Послушай, может, тебе все рассказать милиции? Ты, по сути, жертва, а не преступник.
– Не могу. Будет суд. Надо будет все рассказать. Все узнают, что я испорченная. Это позор. Все будут тыкать в меня пальцем. А в тюрьме меня отравят.
– Почему? – удивился Андрей.
– Так у нас говорят. Федералы сначала судят, а в тюрьме все равно убивают.
– Да-а, и так плохо – и этак. А почему ты мне все рассказала?
– Ты другой. Ты мне помог. Ты хоть и русский, но хороший.
– Редкое сочетание.
– И завтра мы навсегда расстанемся.
– Да, утром нам придется расстаться. А куда же ты поедешь?
– Я уже придумала, – оживилась Айза и даже приподнялась на локте. – В Волгограде живет моя школьная подруга. Она училась там в институте и вышла замуж за русского. Она мне поможет первое время.
– Волгоград? А у тебя паспорт есть, чтобы билет купить?
Девушка выудила из-под одеяла паспорт, повертела и тут же спрятала обратно:
– Аслан сегодня дал. На случай проверки при входе в метро. Говорил, если не пропустят, сразу жми кнопку.
– А ты испугалась.
– Только милиционера. А кнопку нажать…
– Хорошо, хорошо, – перебил Андрей. Ему не хотелось возвращаться к событиям у метро. – Значит, в Волгоград к подруге. Неплохая идея. Это, по-моему, с Павелецкого вокзала. Завтра утром узнаем расписание поездов и купим билет. Я тебе помогу.
Глава 22
В кабинете полковника Григорьева скрипнул кожаный диван, на этот раз тяжко, по-старчески. Олег Александрович поднялся, свесил ноги, ладонь помассировала затекшую шею. Что ни говори, а спать, прогнувшись коромыслом, когда ноги лежат на одном валике, а голова на другом, не очень-то удобно. Судя по историческим фильмам, Ленин спал на похожем диванчике, не покидая кабинет. Но вождь мирового пролетариата был значительно меньше ростом и мог сгруппироваться в позе зародыша между дурацкими валиками – плодами дизайнерского решения неизвестного мастера начала девятнадцатого века. Или у Ленина валики откидывались?
Григорьев толкнул для верности псевдоподушку, валик остался на месте. «Что это я? Как будто первый раз сплю здесь!» – укорил себя Олег Александрович и сладко зевнул. Отдохнувшие ноги втиснулись в туфли, Григорьев встал, покрутил шеей, взмахнул несколько раз руками. Сейчас бы не помешала полноценная зарядочка, но в служебном костюме разве сделаешь. Олег Александрович ограничился несколькими наклонами и подошел к рабочему столу. Изучающий взгляд уперся в телефонный аппарат. Раз за те несколько часов, что он вздремнул, звонков не было, значит, ничего страшного в городе не произошло. Но и хороших новостей, видимо, нет. Таких, ради которых можно разбудить начальника.
Для верности Олег Александрович извлек из кармана мобильник. Список неотвеченных вызовов был пуст. Ну, что же, пора за работу!
Привычно скрипнуло кресло под тяжестью его тела, полковник дернул «мышку», чтобы оживить уснувший компьютер. Монитор нехотя продрал единственный плоский глаз. В центре экрана высветился запрос на пароль. Все правильно, если дремлешь ты, еще не значит, что дремлет враг. Служебные компьютеры автоматически отключались, если в течение пяти минут с ними не производилось никаких манипуляций.
Олег Александрович ввел личный пароль на текущую неделю и запросил папку с делом о последних терактах в столице. Файл перед открытием потребовал подтверждения пароля. Здесь уже действовал запрет на несанкционированный доступ к конкретному досье. Каждый блок информации имел свой, строго ограниченный, круг пользователей.
Открыв досье, Григорьев убедился, что информация за ночь обновилась. В разделе Айзы Гузиевой имелось уже несколько фотографий. Появилась обычная фотография для документов и групповое фото, на котором три молодых нарядных девушки весело смеялись. Все были молоды и привлекательны. Айза стояла в центре, ее глаза блестели озорнее всех.