Невеста авантюриста
Шрифт:
Дженкс прибыл с четырехместной коляской с открытым верхом, так чтобы они могли насладиться солнечной погодой. Успешно уничтожив предательское объявление, Лина почувствовала прилив сил и хорошего настроения, так что теперь ей хотелось петь и танцевать от радости. Колокола уже звонили, и среди них слышался и теноровый колокол с трещиной, который так раздражал Саймона тем, что портил стройный хор.
– Послушайте, – сказала она. – Вот тот самый колокол, который заменят благодаря той части наследства, что выделил на это барон. – Они выехали за ворота и остановились на небольшой аккуратной лужайке возле
Лина сошла со ступенек коляски, поглощенная поиском молитвенника в своей сумочке, затем расправила складки платья. Затем она вдруг заметила, что изменился звук вокруг нее, и она подняла глаза. Люди кругом стояли маленькими группами и постепенно замолкали при виде их компании, кроме того, их лица были сосредоточенными и недоброжелательными.
«Итак, мельница запущена и уже перемалывает старые истории в сплетни, влияя на впечатления и мнение людей», – подумала она. Среди пришедших были люди, с которыми, как ей казалось, ее объединяли теплые душевные отношения и с которыми она собиралась, по обыкновению, обменяться улыбками, приветствиями и последними местными новостями и которые теперь настороженно и неприветливо смотрели на нее. Они обдавали ее холодом тех же суровых, осуждающих взглядов, что предназначались и обоим мужчинам, впервые приехавшим сюда. И надо признаться, все это было гораздо серьезнее и неприятнее, чем она опасалась.
«Ну что ж, мы еще посмотрим», – подумала Лина. Внутри она буквально дрожала от страха – неодобрение, тем более столь единодушное, всегда вселяло в нее ужас, но она взяла себя в руки, гордо приподняла подбородок, расправила плечи и заставила себя подойти к семейству мистера и миссис Уиллетс.
Миссис Уиллетс повела себя очень дружелюбно, когда Лина, усталая и смущенная, впервые сошла с дилижанса в Шерингеме. Тогда Лина заговорила с новой гувернанткой семьи Уиллетс, которую встречала сама миссис Уиллетс, приехавшая в экипаже, и после того, как мисс Греггс что-то шепнула ей на ухо, хозяйка с радостью поприветствовала гостью лорда Дрейкотта и предложила подвести ее до места назначения. Однако сейчас сам сквайр лишь натянуто улыбнулся, поприветствовав ее, его супруга бросила в ее сторону уничтожающий взгляд, а их дочери поспешно спрятались за отцом.
– Доброе утро, – с улыбкой сказала Лина. – Вы еще не встречались с лордом Дрейкоттом? Он очень надеется, что средства, выделенные его покойным дядюшкой на восстановление треснувшего колокола, как можно скорее пойдут в дело. Разве не чудесно будет вновь услышать стройный перезвон колоколов?
– Э-э-э… нет. – Мистер Уиллетс выглядел встревоженным. – То есть да, конечно. Доброе утро, милорд. – Он поклонился, и Квин склонил голову в ответ.
– Мистер Уиллетс. Мадам. Позвольте представить вам мистера Васильева.
Грегор отвесил поклон, миссис Уиллетс с возмущением взглянула на Лину, а девочки захихикали. Лина, стиснув зубы, улыбнулась и направилась к следующей группе людей, что увенчалось тем же самым сомнительным успехом: настороженная любезность со стороны мужчин, плохо скрытая враждебность со стороны дам и ни намека на попытку представить своих дочерей.
«Быть может, он не заметил, – подумала она. – Возможно, он полагает, что это поведение, характерное для английского деревенского общества». Затем, дойдя до крыльца
Глава 7
«Что ж, по крайней мере, никто не плюнул мне на сапоги», – подумал Квин, идя вслед за Линой. Она не заслужила такого отношения к себе этих лицемерных педантов, которые избегали и его дядю. Он догнал ее у самого крыльца и, склонившись к ней, прошептал на ушко:
– Не переживайте.
– Я не ожидала, что они поведут себя вот так, – едва слышно ответила она ему. – Простите. Я полагала, что они порядочные люди.
– А вот они уверены, что я непорядочный человек. По крайней мере, самые осведомленные из них, – сказал он, но, подняв на нее глаза, был потрясен, заметив пылкий укор в ее взгляде.
– Не говорите так! Они обязаны уважать вас, даже если вы им не нравитесь. У вас здесь есть определенные обязательства и значимость. Теперь эти люди в вашем владении.
– Ненадолго, – возразил он. – Я был бы так же рад избавиться от них, как и они от меня. – Он обнажил зубы в тщетной попытке улыбнуться, и священник, который торопился им навстречу, чтобы сопроводить их к скамье для молитвы, заметно вздрогнул.
– Доброе утро, мистер Бэвин, – сказала Лина. Она сделала шаг навстречу церковнослужителю, и Квин увидел, что тот сразу расслабился. – Как сегодня ваш ревматизм? Вы выглядите очень энергичным, если позволите заметить.
«Она так обходительна и добра», – подумал Квин, обратив внимание на сияющий вид священника.
– Гораздо лучше благодаря настойке, что вы прислали мне, мисс Хаддон. Она действительно очень помогла.
Он шел вдоль прохода между рядами и остановился возле них, когда они рассаживались на скамье справа от него. Легкая дрожь пробежала по спине и шее Квина, и он понял, что за ним внимательно наблюдает множество людей, заполняющих церковь. Что ж, если им это так интересно, то пусть смотрят.
Селина стояла на коленях, склонив голову и сложив у груди руки. Он наблюдал за ней краем глаза; итак, она приняла на себя обязанности хозяйки дома, присматривающей за местными больными. Она говорила, что ее тетушка очень набожна. Интересно, это у нее она переняла желание заботиться о приходе?
Он облокотился на спинку жесткой скамьи, рядом с молча сидящим Грегором, и задумался о случае, что произошел сегодня утром, за завтраком, об этой неприятности с газетой и пролитым кофе. Вот только была ли эта неприятность случайной? Во время падения она не ударялась той рукой, в которой был кофейник, и он не верил, что она болела так сильно, что Лина не смогла удержать его.
Раздались первые звуки органа, и прихожане поднялись и с единодушным шорохом стали искать свои молитвенники, чтобы исполнить первый гимн. Квин не хотел показывать виду, но понимал, что Селина никак не может найти нужную страницу. «Черт возьми», – подумал он, так она нервничала из-за предстоящего визита в церковь, и именно поэтому за завтраком у нее дрожали руки, а сейчас, когда ее самые худшие страхи по поводу дурного приема подтвердились, все ее тело била дрожь волнения.
Квин протянул руку, забрал сборник гимнов из ее обмякших пальцев и открыл нужную страницу: