Невеста для кронпринца
Шрифт:
Приближалась она настолько стремительно и с таким решительным видом, что на миг мне захотелось возвести между нами магическую стену. Стоило мне об этом подумать, как я отчетливо вспомнила, как это делать.
Сама того не осознавая, взмахнула рукой – словно повторяла этот жест изо дня в день, – и магические потоки послушно сложились в выросшую рядом с моей кроватью прозрачную стену.
Но я тут же приказала себе не дурить и развеять то, что возвела, еще до того, как ничего не подозревающая дама врежется в нее носом. Кто из них не выдержит – магическая стена или дама, – я, признаюсь, затруднялась ответить, но решила не проверять.
Нельзя отгораживаться от людей, сказала себе строго, даже если они ведут себя… гм… довольно-таки угрожающе. Кто знает, вдруг это моя родственница, и она, потискав меня – судя по ее лицу, именно это она и собиралась сделать, – расскажет, кто я такая и что произошло, раз уж доктор обо всем умолчал?
Но тискать меня зеленая и шуршащая дама не стала. Вместо этого бухнулась на край кровати – та жалобно скрипнула под ее весом – и, всплеснув руками, уставилась на меня с трагическим видом.
– Здравствуйте! – отозвалась я неуверенно.
– Меня зовут Мюриэль! – выдохнула та. – Леди Мюриэль Бургес, но ты, моя деточка, можешь звать меня тетей Мюри.
Мне показалось, что она сейчас расплачется от умиления – вернее, от того, что я могу звать ее тетей Мюри. Или же, того хуже, все-таки полезет обниматься.
На это я засобиралась отодвинуться, но затем решила, что мне нужно быть стойкой. Надо собраться с духом и пережить тетю Мюри, как… как катастрофу, в которую я попала на въезде в Авенну.
Ту я пережила, справлюсь и с этой.
– Вы… Вы ведь моя родня? – спросила у нее осторожно.
– Нет же, моя деточка! – выдохнула она. – Я – родня моему дорогому Реджинальду, нашему королю. Его пятиюродная сестра.
Я удивилась.
– Разве такие бывают? – спросила у нее. – Неужели есть пятиюродные родственники?
На это леди Мюриэль Бургес покивала с самым важным видом, заявив, что такие бывают. Она же есть!..
Затем рассказала мне о том, что ее жизнь до этого дня была скучной и однообразной. Она так и не вышла замуж – Боги не послали ей мужа! – поэтому влачила безрадостное и однообразное существование в родовом замке Бургесов, что в трех днях езды от столицы на восток Ангора.
Раз в год ее навещала младшая сестра с племянниками, которые не выказывали к тетушке особого расположения, хотя она любила их всем своим большим сердцем
Но все изменилось в тот момент, когда еще один ее племянник – пятиюродный, старший сын ее дорогого Реджинальда! – счел тетю Мюри достойной компаньонкой для одной из своих избранниц. Стоило ей получить письмо с королевским драконом Годдартов, как Мюриэль Бургес тотчас же бросила свое вязание и прилетела в столицу быстрее ветра – о, они неслись без остановки, доехав до Авенны всего-то за два дня!
Правда, пришлось отстоять приличную очередь на въезде, потому что Мост Роз рухнул и на его месте все еще разбирали завалы…
Тут тетя Мюри осеклась, взглянув на меня с жалостью.
– О, мой сладенький котик! – произнесла она. – Прости свою глупую тетушку Мюри! Я не хотела причинять тебе боль этим известием. Я же вижу, как исказилось в страдании твое красивое личико…
На самом деле мое… гм… личико исказилось от «сладенького котика», а вовсе не при упоминании о рухнувшем мосте.
Но теперь она здесь, добавила тетя Мюри, и готова приступить к своим непосредственным обязанностям.
– К каким именно? – поинтересовалась я.
– Твоей компаньонки, моя рыбонька! Тетя Мюри сделает из тебя королеву, – уверенно заявила пятиюродная родственница короля, – и я смиренно надеюсь, что ты не забудешь обо мне и после отбора позволишь остаться во дворце. А позже я стану нянчить ваших деток. – Она прижала руки к необъятной груди. – О, детки…
Мне показалось, что тетя Мюри сейчас зарыдает от умиления, хотя никаких деток в этой комнате не было и в помине.
Здесь были только мы с ней, две горничных и моя полнейшая амнезия.
– К тому же кронпринц к тебе определенно благоволит, – всхлипнув пару раз, тетя Мюри уставилась на меня цепким, оценивающим взглядом.
На это я подумала, что ее настроение меняется, как сквозняк, долетавший из приоткрытого окна. Тот иногда касался моей кожи лица и, казалось, был пропитан солнечными лучами и цветочным запахом.
Неожиданно мне захотелось подняться с кровати, наконец-таки сбросив с себя эту противную больничную слабость. Затем расправить плечи и выйти из комнаты – из своего заточения. Возможно, даже спуститься в сад, как рекомендовал мне Сэмюель Норвей.
Но сперва меня ждала важная встреча с тем, кому, по словам доктора, я спасла жизнь, а по словам тетушки Мюри выходило так и вовсе нечто необычное.
– Так уж и благоволит? – переспросила я.
– Насколько мне известно, – Мюриэль Бургес покосилась на молчаливых горничных, – Роланд Годдарт навещал тебя несколько раз. И эти цветы, – она многозначительно уставилась на два букета, стоявшие на прикроватном столике, – прислал вовсе не его секретарь. По слухам, кронпринц выбирал их лично.
– Это большая честь для меня, – отозвалась я, размышляя, мог ли тот мужчина, которого я видела во время своих пробуждений, быть принцем Роландом.
Этого я не знала, но уже очень скоро мне предстояло выяснить.
– К тому же одна маленькая птичка спасла кронпринцу жизнь, – намекнула тетя Мюри. – И это дает моей птичке пусть небольшое, но преимущество перед остальными птицами на королевском отборе.
На это я засобиралась было спросить, о каких птицах идет речь, но затем неожиданно поняла, о чем она говорит. Отбор невест, ну конечно! Тот самый, которому не мог помешать рухнувший мост, и он обязательно продолжится, как только я смогу присоединиться к остальным избранницам.