Невеста Горного Князя
Шрифт:
– Замёрз у себя на свадьбе, князь?
Я кивнул, сбросил плащ и обнял ведьму. Она прижалась ко мне грудью, провела пальцами по подбородку, коснулась губ. А потом вдруг нахмурилась и взяла меня за руку.
– Что это, Олдрич?
Турмалин на моём запястье из розового стремительно становился белым.
***
За несколько лет связи ни разу не объяснял Лейсе мою историю с Амалией. Хотя, кажется мне, что она что-то да понимала. Отчасти из слухов, отчасти из-за способностей видеть чуть больше, чем остальные
Обычно Лейса не спрашивала деталей, давая понять, что ей это не важно. Ну да, есть у меня ритуальная Свадьба. То, что Амалия каждый год разная – понять людям сложно, потому что княжна выглядит одинаково. А я не позволял себе кататься к ведьме в последние холодные дни перед свадьбой, когда очередная невеста угасала и турмалин становился белым, а потом рассыпался вовсе.
– Прости, мне надо срочно вернуться в замок.
Значит, с Амалией что-то действительно не так. Всё-таки надо было сначала зайти к Мастеру Матею! Ведьма недовольно поджала губы, глядя, как я поднимаю плащ.
– Она всё равно умрёт, князь, – произнесла женщина, – я не так сильна в предсказании, но это вижу чутко. Твоя княжна умирает.
– Я знаю это, – бросил ей от дверей, – увидимся позже.
– Как знаешь. Только лучше гони по нижней дороге, князь. Не через лес.
Ничего ей не ответил, Лейса пожала плечами и выглянула за дверь.
– Коня князю!
Слуги тотчас метнулись, и вот уже конюх ведёт моего гнедого. Хозяйка дома наблюдала, как я сажусь в седло.
– Я, конечно, хочу, чтобы ты остался, князь. Тем более, поверь, нет там повода для волнения. Но раз говоришь надо, значит, надо. Поезжай.
Нет повода для волнения?!
– Спасибо, – вырвалось у меня излишне холодно, и я рванул прочь. Из-под копыт гнедого летел снег.
Дорога через лес – дело привычное, даже после того, как в горах наступил ранний зимний вечер. Встречный ветер срывал иногда капюшон плаща, трепал волосы. Я время от времени посматривал на руку. Камень оставался белым. Что за проклятие в этом году? Погруженный в свои мысли, я едва успел остановиться. На небольшую лощину, пару часов вполне свободную, сошла потревоженная кем-то выше осыпь. Дороги не было, только камни. И суди, по оседающей пыли вперемежку со снегом, произошло это совсем недавно. Не проедешь ведь: где поведёт коня и сам укатишься вниз с потоком мелкого камня. Вспомнилась Лейса и её слова.
– Проклятье, – пробормотал я. – Чшш, спокойно, друже, – успокоил коня и спешился.
Обычного человека это бы остановило. Я коснулся рукой осыпи. Да, это случилось совсем недавно, выше в лесу пробегали косули и стронули осыпь. Они-то успели уйти по крупным валунам, а вот подвижная волна мелкого и крупного камня тронулась и накрыла лощину. Горные камни не хотели преграждать мне путь, но так уж вышло.
От моих пальцев потянулись зеленоватые отблески. Убрать все эти камни сейчас было слишком долго, поэтому я лишь зачаровал путь, обратив хрупкую, сыпучую поверхность в твёрдую мостовую.
Конь, правда, сначала ступал с сомнением и опаской, но после привычно смело устремился вперёд.
До замка оставалось всё меньше, и камень вдруг начал снова светиться розовым. Я уже спокойнее спешился у ворот, вручил поводья конюху и направился к себе.
– Что не так, князь? – Войт возник тут же, будто из-под земли и подхватил мой плащ.
– Что-то. Где Амалия, кравчий?
Мужчина пожал плечами.
– Мне не ведомо. Должна быть у себя в покоях, Симона и Даяна какое-то время назад отнесли ужин.
Я толкнул дверь в опочивальню. Второй раз за три дня и впервые за пару сотен лет я зашёл сюда вечером. Княжны не было в комнате, как и девочек-прислужниц. Но была открыта дверь в купальни.
Чего я там не видел?
Их розовой купальни, которая позволяла княжне набираться сил, раздавалось тихое пение и плеск воды. Слов было не разобрать, я замер в проходе. Амалия встала, поднялась из купальни, отжала волосы, усмехнулась. Камень на её запястье, как и у меня, светился розовым, нижнее шелковое платье только подчёркивало тело мокрой тканью. Я никогда не оставался с Амалиями после того, как моя погибла. Никогда не засматривался на неё, как на живую девушку. Но сейчас не мог отвести взгляд. Кажется мне, или у моей были чёрные волосы, куда темнее, чем у девушки передо мной? Или я уже схожу с ума за столько ритуалов?
Она же подняла взгляд и увидела меня. Подошла ближе, минуя свою купальню, и встала в проходе между бассейнами, отделанными яшмой и ониксом.
– Князь?
Я изобразил спокойствие, хотя внутри всё клокотало.
– Что…, – пришлось откашляться, – что вы делали, княжна, после того как мы приехали?
– Пошла в купаленку, Алеш, – она тянула «ш» в конце имени намеренно мягко, и мне вдруг захотелось услышать своё имя её голосом ещё раз. – Пошла в купаленку, да случайно зашла в твою, чёрную. И как-то голова закружилась, плохо стало. Симона сказала, нельзя так больше.
Я сжал зубы. Да, если уж она хотя бы ноги помочила в моей, забирающей силу воде, не удивительно, что камень побелел, будто Амалия угасла. И всё же… было что-то странное в рассказе. Стоило взять её руку в свою, как кроме камня, я почувствовал нервное биение крови. Наверное, я уже века так не касался её. И не стоял вот так рядом, наблюдая, как вода стекает по волосам, ткани, телу; как она поднимает на меня взгляд с влажными после купания ресницами.
Девушка вдруг покачнулась, я попытался её подхватить, но не удержался в проходе, и мы оба упали в бассейн, отделанный жёлтыми и красными камнями.
Воды здесь было мне по грудь, а девушке рядом – выше плеч. Её волосы были на поверхности воды, голубые глаза напоминали зимнее небо. Но я не мог оторвать взгляд от приоткрытых губ. Дико захотелось услышать снова…
– Алеш…– произнесла девушка невероятно мягко и потянулась ко мне. Я обнял Амалию и прижался к её губам своими.
7. Дорогая Амалия
Иона
Чем больше я вглядывалась в каменную девушку за стеклом, тем больше меня бил озноб. Начинало казаться, что вот сейчас, ещё немного, и та, настоящая Амалия заговорит. Скажет что-то, объяснит.