Невеста Калиостро
Шрифт:
– Ага. Там ждут не дождутся продолжения сериала.
– Если… если он имел в виду… – я не рискнула произнести слово, что вертелось на языке, как будто не произнесенное, оно не имеет еще власти и все может обойтись. – Тогда смеяться они перестанут очень быстро.
Утром я еще не успела добраться до офиса, когда позвонила Юлька.
– В криминальных сводках нет никаких девушек, – сказала она. – Только что проверили. – В голосе ее было облегчение, но я его почему-то не разделяла. Ведь он сказал «пропала». «Ее никто не видел с той ночи». Какую ночь он имел в виду? Ночь нашей встречи на кладбище? Непонятно.
Эти мысли не давали мне покоя весь день, так что я совершенно забыла
– Сегодня идешь к старухе?
– Да, – опомнилась я и машинально взглянула на часы. Слава богу, время еще есть.
– Попробуй разговорить ее и хоть что-нибудь узнать об этом князе.
– Попробую. А что ты будешь делать, если выяснится, что она в самом деле собралась за него замуж? – спросила я.
– Вызову паршивца на дуэль, – усмехнулся Вадим. – Хотя проще было бы отправить ее в сумасшедший дом.
– Очень сомневаюсь в ее намерениях расстаться со своими сокровищами. Мне она кажется на редкость здравомыслящей.
– Надеюсь, у нее хватит ума сообразить, что ее князь не захочет долго ждать и решит побыстрее стать вдовцом.
– Если хочешь знать мое мнение, его ожидает жестокое разочарование: он будет подавать ей кофе в постель, а свои денежки она все равно оставит тебе.
– Такое развитие сценария меня вполне устроит, – засмеялся Вадим. – Беда в том, что тетка по всем признакам влюблена, как кошка, или того хуже: видит в нем посланца небес.
– Надеюсь, ты преувеличиваешь, – покачала я головой, представить Аделаиду по уши влюбленной моей фантазии не хватало.
Когда Вадим ушел, я позвонила Юльке.
– В семь мы должны быть у старухи.
– Встретимся возле ее дома, я туда подъеду, – ответила Юлька. – Не забудь купить торт и коробку конфет, – напутствовала она меня. – На моей карточке всего полторы тысячи, глупо тратить их на старую ведьму.
В шесть часов я покинула офис, по дороге к Аделаиде заехала в супермаркет, купила торт и конфеты, подумала и добавила к ним три красные розы. Аделаида обожает цветы и любит повторять, что в ее возрасте получить букет в подарок уже роскошь. Она никогда не была скупой, хотя цену деньгам, конечно, знала. Беспокойство Вадима было мне понятно и все же казалось необоснованным. Хотя кто знает, вдруг старуха в самом деле влюбилась. В голову опять полезли мысли о ее внезапном интересе к Юльке. Чего Аделаида ждет от этой встречи? Впрочем, это ее обычные капризы. Она любит им потакать.
Юльку я заметила на троллейбусной остановке в нескольких шагах от дома, где жила Аделаида. Дом под номером восемь на проспекте Мира в народе именовали «бункер» за полет архитекторской мысли, результатом которого и стало это шестиэтажное серое здание, похожее на куб. Плоская крыша это впечатление лишь усиливала. Построили его в середине семидесятых по специальному проекту, основная его особенность состояла в том, что доступ к мусоропроводу здесь был прямо в кухнях, то есть рядом с раковиной торчала безобразная железная заслонка, откуда тянуло помойкой. Ходили легенды о гигантских тараканах и крысах, поджидавших по утрам хозяев за обеденным столом.
Конечно, ничего похожего на правду в этих рассказах не было. Дом построили для партийной элиты того времени, и мусоропровод на кухне был единственным неудобством, да и то практически сразу перестал существовать: мусоропровод замуровали, а во дворе появились контейнеры для мусора. Дом находился в самом центре, по соседству со зданием бывшего обкома партии, и, по самым приблизительным подсчетам, стоимость обычной квартиры здесь тянула на миллион долларов. В конце девяностых кое-кто из обедневшей элиты начал продавать квартиры, предпочтя жилье попроще, и теперь Аделаида жаловалась, с удовольствием повторяя слова профессора Преображенского: «Пропал дом». Новых соседей она называла нуворишами, себя причисляла к старой аристократии. Кирпичные гаражи во дворе соответствовали количеству квартир и ценности жилью лишь добавляли, над гаражами была открытая веранда, с которой можно любоваться панорамой старого города, с его церквями, особняками девятнадцатого века и парками. Правда, веранда несколько обветшала, но матроны из восьмого дома до сих пор проводили там летние вечера, а дворник, служивший здесь с незапамятных времен, зорко охранял их покой.
Я притормозила, и Юлька быстро устроилась рядом со мной, с усмешкой сообщив:
– Хотела подождать у подъезда, но дурак-охранник не пустил.
– Позвонила бы Аделаиде, – ответила я.
– Предпочла тебя дождаться.
Въезд во двор преграждали массивные ворота. Я подъехала ближе и открыла окно.
– Проезжайте, – кивнул охранник, взглянув на номер моей машины, должно быть, Аделаида предупредила его о нашем приезде. Ворота открылись, и мы въехали на стоянку. Ближайшей к нам машиной оказался молочно-белый «Эскалей». Юлька присвистнула, разглядывая его в окно.
– Машина американских реперов, интересно, кто сподобился ее приобрести. Надеюсь, старухе скучать не дают.
– Надо быть добрее, – усмехнулась я. Рядом с роскошной тачкой моя машина выглядела более чем скромно.
– Вот выйду замуж за богатого человека и куплю себе такую же, – мечтательно протянула Юлька.
– Твой Дима в этом смысле перспективен? – спросила я.
– Почему-то у меня возникло чувство, что ты не рада счастью подруги. Если честно, на олигарха он не тянет, скорее на менеджера среднего звена.
– Чем он занимается, ты узнала?
– Нельзя же сразу спрашивать парня, чем он зарабатывает на жизнь!
– Почему же нельзя? Он тебя спросил, чем ты занимаешься?
– Разве талант скроешь? К тому же в нашей кафешке обедают в основном журналюги, ведь одно здание оккупировали редакции трех газет.
– А он не журналист?
– Не похож.
– Может, умело скрывает свои таланты? Торт возьми, – сказала я Юльке, выходя из машины.
Мы направились к подъезду, любуясь яркими петуниями на огромной клумбе в центре двора.
– Все-таки неплохой домик, – заметила Юлька. – Твоему Вадиму повезло.
– Он всерьез опасается, что старуха завещает свое добро другому. Я же тебе рассказывала, у нее появилось новое увлечение.
– Помню, помню, а мы, значит, идем на разведку. Иметь богатых тетушек хорошо, но хлопотно. Какая у нее квартира?
– Двадцать восьмая, – ответила я. Юлька набрала номер на домофоне. – Мы к Аделаиде Викентьевне, – сказала я, услышав суровое «слушаю». – Лиза и Юля.
Раздался щелчок, и мы вошли в подъезд. Он был просторен, светел и, что немаловажно, чист. Возле лестницы стоял фикус в кадке, потертый коврик на полу все еще выглядел прилично. По широкой лестнице с чугунными перилами с затейливым рисунком мы поднялись на второй этаж. Высоченные двухстворчатые двери внушали уважение. Звякнул колокольчик, дверь открылась, и перед нами предстала Марья Ивановна, домработница Аделаиды. С хозяйкой у них были довольно странные отношения: раз в полгода они отчаянно ругались, и тогда либо Марья в сердцах хлопала дверью, либо Аделаида гневно ей на нее указывала, но уже через неделю Марья возвращалась к своим обязанностям, причем тоже по обстоятельствам: то Аделаида звонила ей и, рыдая, умоляла вернуться, то Марья появлялась в одно прекрасное утро и как ни в чем не бывало приступала к работе. Похоже, своей жизни друг без друга они не мыслили.