Невеста капитана Тича (Невеста Чернобородого)
Шрифт:
— Я капитан Баджер, сэр, с «Ямайской Девы». Мой помощник, Бен Мэрки, плавал когда-то с вами под командой Хорнигольда, сэр!
Черная Борода кивнул:
— Помню Мэрки, как же! Здоровенный увалень, и один из тех, кого я хотел бы иметь в своей команде! — сказал он дружелюбно, хотя и немного снисходительно. — Так какое же дело у тебя ко мне, приятель?
Баджер решился:
— Что бы вы сказали, капитан, о перспективе иметь у себя на борту собственного судового врача, сэр? Здоровый молодой врач и отличный хирург, сэр — могу присягнуть Святой Девой! — которого вы в любую минуту
Черная Борода ничего не ответил, но бросил украдкой косой взгляд на человека, которого он назвал Израэлем. Баджер не упустил движения заинтересованности среди пиратов. Канониров среди моряков найти было нетрудно; временами попадались даже люди, сведущие в навигации. Палубную команду и простых матросов ничего не стоило набрать почти в любом порту, тем более таком прославленному вожаку, как Черная Борода. Но врач? Врачи были такой редкостью, как если бы их вовсе не существовало. Котел расплавленного вара, парусная игла и просмоленный шпагат — вот все, на что большинство буканьеров могли рассчитывать при лечении ран, полученных в бесчисленных сражениях.
Ободренный произведенным впечатлением, Баджер продолжал:
— Одного молодого хирурга-шотландца по имени Блайт хотят насильно затащить на борт «Ройял Джеймса»— это шлюп, принадлежащий майору Боннету из Барбадоса, сэр — и отплыть с ним с ночным приливом, если ветер поутихнет…
— Как так: затащить? — потребовал разъяснений Тич.
— Дело в том, что этот майор Боннет обманом заставил его подписать кабальный договор на семь лет. На него самого и на его сестру — очаровательная штучка, доложу я вам, сэр! Если вы захватите их обоих, то врача можете оставить у себя, а за девицу Боннет готов будет заплатить хоть тысячу гиней выкупа, поскольку он от нее без ума и собирается сделать из нее любимую игрушку!
Баджер не мог устоять против искушения заслужить репутацию хитрого пройдохи. Он был весь во власти страстного желания завоевать расположение этого краснорожего бандита.
Кое-кто из пиратов, взглянув друг на друга, обменялись усмешками. Все это было им не в диковинку. Где бы не бросал якорь корабль Черной Бороды, везде его ожидали трусливые мошенники, предлагавшие различного рода подлые сделки, для совершения которых у них было готово все, кроме смелости самим выполнить опасную работу.
Неожиданно Черная Борода расхохотался:
— Так, говоришь — выкуп, да? — сказал он. — Выкуп в тысячу золотых за девицу? Эх, парень! Да если бы я захотел получить выкуп от этого пижона Боннета, мне стоило бы всего лишь взять его вот этими руками, перевернуть вверх тормашками и потрясти хорошенько, пока у него не лопнут глаза, как перезрелые фиги! Провалиться мне, если я стану расплачиваться за грязные сплетни!
Пираты хрипло загоготали, и Баджеру тоже пришлось растянуть губы в гримасу, весьма отдаленно напоминавшую улыбку.
— Но вот что ты там толкуешь о враче, а? Это уже, кажется, становится интересным!
Черная Борода откинулся на спинку кресла и принялся задумчиво сплетать и расплетать одну из косичек, свисавших ему на ухо.
Синее небо было безоблачно, словно Карибское море никогда
— Лори… ты не спишь? — спросила она, прислушиваясь к тяжелому дыханию брата.
— Нет, только все тело у меня затекло так, что не повернуться…
Анна подползла к нему поближе:
— Смотри-ка, Лори — решетка в окне держится на цементе; нельзя ли попробовать выцарапать его пряжками от моих туфель?
Лори устало усмехнулся:
— Давай попытаемся. Что мы теряем, в конце концов? Они работали попеременно, потому что в узком треугольнике у самого форштевеня не было места для двоих. Ночь, наступившая внезапно после короткого сияющего великолепия красного и пурпурного заката, застала их за работой. Темное небо и черная вода были уже сплошь усеяны зелеными блестками ярких южных звезд, когда решетка, наконец, подалась, я Лори, весь в цементной пыли, осторожно втянул ее внутрь. Он просунул голову в отверстие, вознаградив себя за Труды глотком свежего прохладного ночного воздуха.
— Боюсь, — сказал он, втягивая голову обратно, — что мне никак не пролезть в эту щель…
— Но ведь ты же можешь попытаться?
Лори заколебался.
— Ладно, — сказал он. — Я попробую. Окно как раз по ширине моих плеч. Только ты пойдешь первой. Я попытаюсь осторожно спустить тебя в воду, чтобы не слышно было всплеска.
Он наклонился поближе к сестре:
— Ани, когда ты очутишься в воде, плыви вон к той скале, что выдается в море, и жди меня там!
Решительным жестом он достал из кармана тощий кожаный мешочек и протянул его Анне:
— У меня осталось несколько гиней. Возьми их…
Анна не поняла:
— Но… зачем мне деньги, Лори? Я думала, что мы сразу же обратимся к властям.
— Если они захотят нас вздернуть, то сделают это, обратимся ли мы к ним сами, или же им придется обшарить каждый куст на берегу, разыскивая нас. Я уже думал об этом, Ани… Мне кажется, нам следует попытать счастья. Чем мы рискуем? Боннет ни за что не решится донести, кто мы такие, иначе ему придется отвечать за пособничество в укрытии осужденных преступников. Он может только обвинить нас в том, что мы убежали от контракта. Ну и что? Это уже не так страшно. Во всяком случае, стоит попытаться!
— Но зачем же отдавать деньги мне, Лори?
— Потому что Боннет будет стараться поймать тебя живой, — спокойно ответил тот. — Это дает нам лишний шанс. Ведь меня они могут просто подстрелить…
Анна без дальнейших возражений взяла тощий кошелек.
— И еще одно, — продолжал Лори. — Если я не доберусь до берега вместе с тобой, то не оставайся у моря, Ани. Иди вглубь острова. Возможно, ты где-нибудь здесь встретишь шотландцев, даже наверняка встретишь. Ты еще очень молода, и кто-нибудь из них, несомненно, примет в тебе участие…