Невеста капитана Тича (Невеста Чернобородого)
Шрифт:
— Вы… Вы — корабельная крыса! — задыхаясь от ярости, выкрикнула она.
— Да, да — ужасная, большая гадкая корабельная крыса!
Ничего лучшего, казалось, она не могла придумать, чтобы угодить ему:
— Господи ты боже мой! Ха-ха, вот это здорово! Ха-ха, так я — корабельная крыса, да? Ха-ха-ха, — ну что за девчонка, разорви меня сатана!
Анна сорвала с койки шелковое покрывало и завернулась в него. Она выглядела так комично и так испуганно, что от хохота у Тича потекли слезы, исчезая в густых зарослях его бороды.
— Дай-ка я тебя расцелую! — в восторге ревел он. — И будем друзьями!
Анна решительно отстранилась:
— Вы
Тич усмехнулся:
— А я тебе скажу, почему. Тебе надо было целить мне в живот, а не в голову. Ты что, не знала этого? Ты вроде бы неплохо для девчонки обращаешься с пистолетом, чтобы не знать о таких простых вещах!
Он сделал несколько шагов по каюте и, достав один из своих огромных пистолетов, одним движением большого пальца взвел курок:
— Видишь эту бутылку?
В следующее мгновение каюта, казалось, взорвалась от ужасного грохота, и бутылка разлетелась в пыль.
— Теперь давай ты, — сказал Тич, протягивая пистолет
— О, пожалуйста! — взмолилась Анна. — Прошу вас, здесь это получается слишком шумно…
— Тогда пойдем на палубу! — Тич снова отвернул штаны, приведя их в нормальное состояние, и снял с крючка перевязь с пистолетами.
— Я… я только надену на себя какую-нибудь одежду… — смущенно пробормотала девушка.
— Одежду! — словно эхо, отозвался Тич. — Вот еще! Стал бы я морочить себе голову таким вздором! Хотя… Впрочем, может, тебе действительно лучше нацепить что-нибудь на себя, прежде чем ты появишься на палубе… Ладно, выбирай себе одежду! Тут достаточно барахла, — он указал на кладовую. — Только побыстрее, и не копайся, потому что я не люблю, когда меня заставляют ждать!
Анна молча кивнула, шмыгнула в кладовку и плотно притворила за собой дверь. Тич захохотал. Поистине, эта девчонка представляла собой поразительную смесь дерзости и наивности, и приручить ее было бы так же забавно, как научить попугая говорить! Он пристегнул пояс со шпагой, взял пистолеты и вышел на залитую солнцем палубу.
Анна оделась с невероятной быстротой и уже через две минуты босиком выбежала вслед за ним. Сбросив грязное и измятое белье, она нацепила на себя первый попавшийся ей под руку костюм: рубаху и белые сатиновые бриджи, принадлежавшие, очевидно, какому-нибудь испанскому гранду — скорее всего, теперь уже мертвому. Бриджи внизу были снабжены вычурными бриллиантовыми застежками, которые болтались и хлопали ее по голым икрам, так как в спешке она не успела их застегнуть. Рубаха, которую она натянула, доходила ей чуть ли не до пят, поскольку прежний владелец ее был, по-видимому, крупным мужчиной, и выглядела на ней чем-то вроде ночной сорочки. Однако, боясь, как бы Тич не вернулся прежде, чем она успеет одеться, Анна подвернула рукава выше локтей, а подол затолкала в бриджи, затянувшись по талии широкой полосой зеленого шелка, которую она оторвала от валявшегося рядом толстого рулона. Теперь она чем-то напоминала маленького пузатого турка.
Настил палубы накалился. Горячий, словно из печки, воздух дрожал над палубой, и ярко-синее море сверкало и переливалось под дуновением легкого бриза, теплого, как дыхание ребенка. Волосы Анны, высохшие и кое-как расчесанные при помощи гребня с выломанными зубцами, который она обнаружила возле зеркала в каюте Тича, сияли, словно золото Ацтеков.
Сотня пар глаз уставились
— Хо! — воскликнул Черная Борода, окинув оценивающим взглядом костюм Анны. — Хм… — проговорил он, склонив на сторону свою огромную голову. — Пожалуй, я научу тебя еще кое-чему, а не только стрельбе из пистолета, — черт побери мою душу, если не так!
Анна смело расхохоталась и храбро протянула руку к одному из его пистолетов. Тич долго не раздумывал об установке мишени; рядом с ним на палубе валялся пустой бочонок из-под рома, и он резко поддал его ногой. К своему собственному изумлению, Анна увидела летящий в воздухе бочонок и ощутила в руке сильную отдачу от выстрела прежде, чем сообразила, что спустила курок.
Дикий хор голосов перекрыл звук пистолетного выстрела, воплями, выражая свой восторг и одобрение, а Тич засиял от удовольствия.
— Ого! — воскликнул он, хлопнув себя по ляжке. — Наповал! Клянусь преисподней, наповал!
Пират в распахнутой цветастой рубахе скользнул вниз по вантам и повис в нескольких фунтах над головой у Анны.
— Эй, капитан! — крикнул он. — Отправьте ее к нам на бак, капитан Черная Борода! Мы живо обратим ее в нашу веру!
Ответом был оглушительный хохот его приятелей, от которого птицы тучей сорвались с рей и закружились над кораблем.
Анна залилась краской, а Тич, довольно улыбаясь, произнес:
— Ну, разве не отличные ребята — твои корабельные товарищи, а?
Прежде чем Анна успела собраться с мыслями, чтобы ответить, смех и кошачьи вопли смолкли, и до нее донесся сдавленный крик марсового с фок-мачты:
— Эй, на палубе, э-хой! Военный фрегат на горизонте! Похоже, что «Скарборо», капитан!
— Стекло! — рявкнул Тич; улыбку словно ветром сдуло с его лица. Он схватил поданную ему подзорную трубу, зажал в зубах прикрепленный к ней кожаный ремешок и принялся торопливо карабкаться вверх по вантам, все выше и выше, пока не стал казаться снизу не крупнее чайки-поморника. У Анны закружилась голова, когда она наблюдала за его маленькой фигуркой, раскачивавшейся на фоне неба. Голос Черной Бороды доносился сверху, хриплый от волнения и расстояния:
— ..»Скарборо»… готовься… с обоих бортов… калить ядра!..
Он начал спускаться, скользя по вантам, наощупь привычно отыскивая опору среди рей и канатов. Тич тридцать лет прожил среди корабельных мачт, и до сих пор редко кто мог сравниться с ним в искусстве карабкаться по вантам. Но все же, достигнув палубы на квартердеке, он слегка запыхался.
Израэль Хендс с дюжиной более пожилых пиратов, которые то ли по старшинству, то ли по личным качествам составляли нечто вроде военного совета при Черной Бороде, уже собрались на палубе, ожидая его. Лица их выражали целую гамму оттенков, от возбуждения до полнейшего безразличия, за которыми эти люди привыкли скрывать свои истинные мысли и чувства.