Невеста поневоле
Шрифт:
– О-о-о-олеся? – бледнеет Женя, поджимая обескровленные губы.
– Ты ж моя нетерпеливая рыбка! – с довольным видом усмехается Анваров. – Не могла подождать минуту?
– Нет, не могла.
Я направляюсь прямиком к Анварову и усаживаюсь на широкое, раскачанное бедро. Прижимаясь к его телу, я ощутила, насколько он хорошо сложён.
– Мы же отметим это, правда? – уточняю я, оставляя поцелуй на щеке мужчины.
Его колкая щетина царапает мои губы. Я немного обречённо думаю о количестве поцелуев, которые придётся
– Разумеется, рыбка. Отметим… – Анваров переводит взгляд на ошалевшего Женю. – Считай, что Коновалов уже предупреждён. Всего хорошего.
Глава 9
Олеся
Едва за Синицыным закрывается дверь, я спешу покинуть колени Анварова. Но так просто мне не удаётся это сделать. Мужчина замыкает ладони на моей талии и упирается подбородком в плечо. Щетина касается моей щеки, вызывая покалывание и небольшое жжение.
– Отпусти.
– Оказывается, ты та ещё стервочка!
В голосе Анварова слышны довольные нотки с небольшим привкусом восхищения.
– Маленькая мегерочка!
Я начинаю ёрзать на его коленях. Судя по довольному хмыканью, Анварова это забавляет и даже доставляет удовольствие. Я замираю без движения. Только после этого Анваров позволяет мне соскользнуть, но напоследок отвешивает мне по попе звонкий шлепок.
– За самоуправство, – говорит без тени улыбки на резко очерченных губах. – Ты должна была сидеть молча и слушать. Всё.
– Доволен тем, что Синицын согласился продать наши отношения за пару звёздочек?
– Я знал, что так будет, кроха… – настигает в два счёта, оборачивая ладонь вокруг моей талии. – Теперь ты принадлежишь мне целиком.
В словах мужчины чудится намёк. Не только на фиктивность отношений, но и на что-то большее. Или мне так только кажется из-за цепкого капкана мужских пальцев, лежащих на талии как-то совершенно иначе, чем меня касался Женя.
В каждом жесте Анварова чувствуется хищная привычка повелевать и брать желаемое, невзирая на цену.
– Я считаю, это нужно отметить. Посидим в тихом, уютном ресторанчике. Там нам никто не помешает, но у тебя появится возможность привыкнуть ко мне…
Анваров уверенно выводит меня из здания. За нашими спинами маячит две высокие фигуры охранников. Мне непривычно, что за моей спиной кто-то висит чёрной каплей и слышит всё, о чём я собираюсь говорить. Это вводит меня в некоторый молчаливый ступор, не оставленный без внимания Анваровым.
– Больше ничего не хочешь сказать? Или спросить?
Мы замираем у выхода из здания. Слышится звонкий перестук капель дождя, начавшегося внезапно. Один из охранников распускает над нашими головами большой чёрный зонт.
– А если бы Синицын от меня не отказался?
Я понимаю, что мой вопрос отчасти прозвучал бессмысленно. Анваров немного ранее дал понять, что сопротивление бесполезно, поскольку в его руках находится козырь в виде дальнейшей судьбы моего младшего братишки.
Ради Миши я бы сплясала даже на раскалённых углях. Анваров это прекрасно понимает, но не отказывает себе в удовольствии посмаковать вкус моего разочарования. Гедонист во всём – об этом кричит и его привычка одеваться невероятно стильно, и идеальная стрижка с не менее идеальной бородкой и щетиной, и даже жесты…
– Как мы оба знаем, твой женишок не отказался. Но если бы Синицын сглупил, может быть, с ним приключился несчастный случай. Например, сбил автомобиль. Не насмерть, но довольно серьёзно, а потом ещё и ещё…
Анваров не шутит. Я замираю, поражённая лёгкости, с которой мужчина сулит неприятности тем, кто встанет у него на пути.
– Тебе к лицу эта блузка, – пальцы Анварова поправляют воротничок и едва весомо пробегаются по шее, перебираясь на затылок. – Можешь поцеловать жениха. Снимок будет удачным.
Мне приходится сделать это – небольшое давление на затылок. Губы обречённо сталкиваются. Приходится пить его вкус, впитывая мастерство губ Анварова целоваться, ощущая каждой клеточкой тела хищную энергетику.
Наверное, нас снимают, потом слепят красивую картинку для предвыборной кампании будущего мэра. Победит честным путём или просто купит всех? Неважно…
Нужно двигаться дальше и попытаться сохранить хоть частичку себя, не поддавшись на уловки матёрого охотника.
– Улыбнись, Олеся. Тебе понравится быть моей невестой. Твоя жизнь будет разительно отличаться от того, как ты жила до…
Голос Анварова прерывается. Два резких хлопка. Мужчина покачивается. Ещё один выстрел. Теперь его сметает в сторону, а на белой рубашке расползается красное пятно.
Автоматически цепляюсь за Анварова, пытаясь удержать на месте. Мгновением раньше я была бы не против избавиться от этого кошмарного мужчины, прибравшего меня к рукам. Но теперь мои пальцы перепачканы в красном, и я уже не хочу слышать шорох шагов приближающейся смерти.
– Кто?
– Откуда стреляли?
Чёрный зонт отброшен в сторону. Охранники окружают нас, один из них докладывает по рации, прося подмогу. Слышится топот ног. Помощь приходит слева.
– Найти, откуда стреляли! Живо. Вызвать скорую. Оцепить территорию!
Охранники растягиваются цепочкой. Резкие приказы и громкие голоса слышатся, как лай служебных собак. Я не могу пошевелиться, цепляясь за мокрую мужскую рубашку. Сверху льёт дождь, превращая изысканную причёску в кисель. Но в глазах тоже стоит пелена дождя, а сердце заходится острой болью в груди.