Невеста Повелителя Времени
Шрифт:
Я успела два раза умереть от страха, пару раз взвизгнуть и… упала на белый пушистый ковер в своей собственной квартире в Москве. Вот это поворот! Дом, милый дом, в котором мне знакома каждая мелочь. Как же хочется остаться здесь, забраться под мягкий плед и остаться под ним навсегда. А потом проснуться, удивиться, насколько правдоподобными бывают страшные сны, прошлёпать в ванную, выпить кофе и окунуться в суетливую рутину. Мою рутину, которую я сама выбрала.
Но нельзя. Нужно искать песочные часы. Вопрос только: где? Вещь маленькая, а квартира большая. Причем под завязку набитая мебелью и вещами. Я могу эти
Улыбаясь, я направилась в спальню. Прямиком к туалетному столику. Вот он, мой любимый секретик: туалетный столик времен Марии Антуанетты, который я купила за бешеные деньги на аукционе. И не потому, что он белый, покрыт позолоченными завитушками, и в него вправлено роскошное зеркало. И даже не потому, что при небольших размерах у него невероятное количество крошечных ящичков, самый маленький из которых размером со спичечный коробок. А потому, что на завитушках есть крошечные фигурки придворных дам в шикарных платьях. И если нажать на крайнюю справа даму, ту единственную из них, что улыбается, то зеркало поворачивается, а снизу выдвигается потайной ящик, в котором я храню всё самое важное и ценное. Я даже присвоила имя той придворной даме, которая служила ключом к секретикам. Ее звали Матильда.
— Прекрасная моя Матильда, не соизволите ли поведать мне ваши тайны? — прошептала я, нажимая на фигурку дамы.
Зеркало щелкнуло, поворачиваясь. Потайной ящик мягко выехал из столика. В отличии от моего ящика, набитого всякой всячиной, в ящике Кфилии лежала всего одна вещь: песочные часы, вправленные в золотой каркас. Я взяла часы в руки и в этот же миг часовой ключ на моей руке сорвался с браслета и намертво приклеился к песочным часам. Теперь я поняла, почему на боках ключа были сделаны странные пазы. Они идеально легли в выемки часов.
У меня закружилась голова и я вдруг увидела большой взрыв, разлетающиеся галактики, отрывки какой-то битвы, когда огромные боги швыряли друга в друга планетами. А потом всё заслонило лицо Этерна и мытаря. Яблочка, которая сидела так тихо, что я напрочь про нее забыла, вдруг вылетела из кармана моих брюк и схватила часы.
— Отдай! — закричала я.
Но Яблочка жадно припала к часам, поглощая песчинки, которые сквозь стекло заструились к ней в рот. Шаона выдохнула облачко. А внутри него появилась картинка: Этерн и я в спальне Повелителя Времени. Этерн неистово, не помня себя, любил меня. Краска стыда залила мое лицо.
— Убери это, Яблочка! Не смей! Зачем ты… — но вдруг я сообразила, что мы с Этерном не делали того, что показала мне шаона в этом их магическом ютьюбе.
Нет, это не я! Словно в подтверждение моей догадки, Оксана там, в облачке, повернула ко мне лицо и я увидела пронизывающий до костей взгляд. Я аж задохнулась от него. Столько ненависти было в этих глазах! Я просто не способна на такой негатив! Это может быть только Кфилия. Отлюбив ее, Этерн заснул. Кфилия встала, протянула руку к шее Этерна, схватила цепочку, на которой висели песочные часы, и рванула. И в этот же миг провалилась в черную дыру, которая открылась прямо в воздухе над кроватью. Я невольно вскрикнула. А Яблочка, возбужденно пища, заметалась в воздухе.
Картинка в облачке смазалась. Спальня Этерна исчезла. Вместо нее появилась детская площадка. На железной горке сидел Влад. Но не такой, каким его я его знала, а намного моложе. В этом магическом видеоролике ему было от силы лет пятнадцать. Он плакал, зажав кулак во рту. Злые мальчишеские слезы катились по его лицу. Внезапно сзади него появился мытарь и положил руку ему на плечо. Влад вздрогнул. А Мафхид уселся рядом, свесив ноги с горки вниз. Порылся в кармане и протянул Владу часовой ключ. Губы мытаря двигались, он явно что-то говорил.
— Что он сказал, Яблочка? Ничего не слышно! Можно сделать звук? — взмолилась я.
— Он аварит: а уачу, — пропищала Яблочка
—Он говорит: на удачу?
Яблочка радостно закивала. Картинка опять смазалась.
— Подожди! — закричала я. — Покажи еще!
Яблочка что-то прощебетала, и картинка появилась снова. На этот раз я бежала к тому злополучному перекрестку. Сорвавшись на улицу в домашнем свитере и без куртки, в тапках, что сваливались с ног, мчалась, куда глаза глядят подальше от нравоучений бабушки и безвольности мамы. И даже сейчас в моей голове звучал голос Стаса в которого я была влюблена:
— Жаба!
На перекрестке появилась машина и я остановилась. Нет! Не может быть! Я не останавливалась. Точно помню, что бежала, не разбирая дороги и цвета светофора! Мне хотелось, чтобы меня сбила машина, смяла в тонкий блин. Раскатала ненавистное толстое тело уродливой гусеницы, в которой сидит прекрасная бабочка. Но кто ее видит, эту бабочку? Я не хотела жить. Машина приближалась ко мне. И, видимо, я машинально остановилась, когда на светофоре зажегся красный. Водитель уверенно ехал вперед, не сбрасывая скорость. И вдруг за моей спиной появился мытарь. Мафхид протянул ко мне обе руки и толкнул под машину.
Значит, это был он! Мафхид! Мои ноги подкосились, и я села на пол. Вот она, страшная правда! Никаких случайностей, совпадений и подарков судьбы! Мытарь подстроил наше знакомство с Владом. Иначе Влад просто бы проехал мимо меня, и всё. Но зачем?
Я сказала это вслух. Яблочка лишь развела ручками и выдохнула:
— Ни наю!
Зато я знаю. В один краткий миг мне всё стало ясно. Мытарю нужно было, чтобы Влад почти сбил меня, потом спас, успокоил, видя в каком я состоянии, и передал мне часовой ключ. На удачу. Так же, как когда-то этот ключ передал ему сам мытарь.
Картинка исчезла. Сзади послышался шорох. Я вздрогнула и обернулась. Это шелестела занавеска на открытом окне. Я подошла закрыть окно и увидела черный космос. Бесконечное пространство, в котором переливались серебряные спирали галактик. Пейзаж вернул меня в реальность. Нужно спешить. Это не мой дом. Это не Москва. Это украденное время, из которого Кфилия, как из кирпичей, построила знакомый мне кусочек мира. Нужно вернуть то, что принадлежит мне по праву: сожранное хронофагом время. Я решительно направилась к выходу.