Невеста-сорванец
Шрифт:
— Матушка сказала, что Непорочная невеста навестила тебя, когда ее похитил этот роялист-фанатик, Жорж Кадудаль. И добавила, что ты терпеть не можешь признавать это, но, если прижать тебя к стене, готов выложить правду, потому что никогда не лжешь, во всяком случае, ей.
Дуглас закатил глаза. Джейсон вздохнул.
— Ты правда видел ее, отец? Что она сказала?
Дуглас повернулся, чтобы взглянуть на своего мальчика: высокого, прямого, превосходного наездника и уже взрослого мужчину. Хорошо еще, что близнецов не испортили неумеренные похвалы окружающих их неотразимой красоте. Ничего не скажешь, своеобразная победа над природой.
— Забудь это дурацкое привидение, Джейсон. Все, что случилось в далеком прошлом, там и останется. Все давно забыто. Тебе ясно?
— Нет, сэр, забыть я не смогу и вполне способен распознать гранитную скалу, когда упираюсь в нее носом.
Пожалуй, потом пойду поплавать.
— Ты не отморозишь себе все на свете?
Джейсон задорно ухмыльнулся.
— Ужасающая мысль, сэр, способная до смерти напугать любого человека.
— Еще бы. Повторяю, забудь проклятое привидение.
— Да, сэр, — повторил сын, хотя Дуглас понимал, что он вряд ли послушается.
Кто же все-таки стрелял?
Сколько ни размышлял Дуглас, никак не мог сообразить, был ли этот выстрел преднамеренным.
Только потому, что чертов призрак предсказал… нет, не стоит думать об этом. Однако, пропади все пропадом, он не настолько глуп, чтобы так просто выбросить из головы предсказание Непорочной невесты.
Через три дня, ближе к вечеру, в Нортклифф-Холл прибыл гонец с посланием от лорда Эйвери из военного министерства. Наутро граф выехал в Лондон. Один. Жена отказалась разговаривать с ним и даже не попрощалась, а сыновья, которые, как он подозревал, отправятся следом, долго провожали его взглядами.
Направляя Гарта к конюшне, недалеко от Патнем-сквер, Дуглас думал, что через три недели будет Михайлов день [1] и он станет на год старше, и от этого душу охватывала странная тревога.
В июне умер Георг IV, возведя на престол своего брата, герцога Кларенса, под именем Вильгельма IV, человека добродушного, но не слишком умного, не говоря уже о способности давать кому бы то ни было мудрые советы. В нем было больше энергии, чем здравого смысла, а о его бестактности, несдержанности и опрометчивости один из придворных остроумцев заметил: «Хороший правитель, но немного поврежден в уме».
1
29 сентября. — Здесь и далее примеч. пер.
События, однако, развивались не слишком быстро.
Впереди ждала неизвестность, тем более что у штурвала стоял герцог Веллингтон, ухитрившийся настроить против себя как тори, так и вигов. Невероятный выдался год!
Революции повсюду: во Франции, Польше, Бельгии, Германии, Италии, но, слава Богу, не в родной стране, хотя и здесь было немало трудностей. Обратившись в католицизм, герцог стал ярым противником всех реформ. Непоследовательность его действий поражала Дугласа, но, поскольку он был многим обязан Веллингтону, придется поддержать герцога в палате лордов. Правда, политика была ненавистна графу, и он был готов поклясться, что и тори, и виги были одержимыми властью, жадными и лживыми негодяями. Впрочем, его отец тоже так считал.
Входя в городской дом Шербруков, Дуглас улыбнулся. Нужно будет не забыть узнать мнение Джеймса и Джейсона.
Вечером
Наутро, явившись в раззолоченный кабинет лорда Эйвери в военном министерстве, граф, к своему удивлению, увидел Артура Уэлсли, герцога Веллингтона, стоявшего у одного из высоких окон. Великий полководец задумчиво смотрел на Вестминстер, едва видневшийся за дымкой утреннего тумана. Выглядел он донельзя измученным, но при виде Дугласа улыбнулся, блестя глазами.
— Нортклифф! — воскликнул он, шагнув к графу и протягивая руку. — У вас на редкость бодрый вид.
— У вас тоже. Рад новой встрече, ваша светлость. Не стану говорить ни о тори, ни о вигах из опасения, что кто-то из них прячется в шкафу, готовясь выскочить и огреть нас по голове. Поздравляю с решением присоединиться к оксфордскому движению [2] . Можете рассчитывать на меня в палате лордов, хотя, честно говоря, нытье этих хорьков с их жалобами на все и вся мне уже поперек горла.
2
Выступало за возвращение к католицизму, но без слияния с римско-католической церковью. Имеет второе название — католическое возрождение.
— Я часто думал о том же, — улыбнулся герцог. — Я солдат, Нортклифф, а теперь мне приходится выполнять обязанности совершенно иного рода. Жаль, что не могу приказать отхлестать членов оппозиции плеткой-девятихвосткой.
Дуглас рассмеялся.
— Но знаете, — продолжал герцог, скорее с горечью, чем с гневом, — я решил: будь что будет. Бороться с этим — все равно что пытаться остановить новоизобретенный паровоз. Кроме того, я больше не контролирую ситуацию.
Дуглас хотел что-то спросить, но герцог устало махнул рукой.
— Довольно об этом. Я хочу поговорить с вами, поскольку лорд Эйвери доложил об угрозе вашей жизни.
Сведения идут из надежного источника. Вы достойно служили стране, Нортклифф. Я намерен сказать вам это и объяснить природу угрозы.
О, дьявол! Проклятый призрак оказался прав. Пуля, ранившая его, вылетела не из ружья браконьера.
Разговор с герцогом занял больше часа.
Вернувшись в городской дом Шербруков, граф увидел в передней жену и детей. Судя по количеству багажа, громоздившегося на полу, уезжать в скором времени они не собирались. Все трое смотрели на него с вызовом.
Глава 8
Англичанин никогда не даст вам по физиономии. Он просто воздержится от приглашения к ужину.
Дуглас не доставил им такой радости. Не выразил недовольства. Просто вздохнул и сообщил:
— Я говорило Веллингтоном. Моя жизнь действительно в опасности, черт побери.
Александра немедленно оказалась в его объятиях.
— Я так и знала, — шептала она, уткнувшись носом ему в шею. — Кто за этим стоит? И что за опасность?