Невеста специального назначения
Шрифт:
Морлей хлопнул себя по лбу и принялся пояснять:
– Совсем из головы вылетело, что первокурсникам об этом не говорят. Да и вообще, редко эта информация дальше аналитиков уходит. Всего есть шесть миров. Пять из которых между собой никогда не пересекаются. А вот шестой, – он ткнул мелом в сердцевину цветка. – Внешний мир является неким перевалочным пунктом между остальными. Для перехода в каждый нужны особые условия и энергозатраты. Да и сами миры не очень дружелюбны к чужакам. Поэтому, сама понимаешь, экскурсий туда не водят. Но я склоняюсь к мысли, что в случае побега, наши недоучившиеся Усуарис и Клив могли рвануть именно туда. Желания и возможности искать их там точно ни у кого не возникло. Из-за энергозатрат на обратный переход в Двадцать королевств, никто не решится исследовать каждый из миров. Овчинка выделки не стоит.
– Выходит, можно наворотить кучу дел, а потом безнаказанно смыться? – чувство справедливости Вероники негодовало. – И никто даже не кинется искать?
Аналитики довольно равнодушно пожали плечами:
– Выходит можно, – подтвердила Леся. – Но это уже, по сути, не наше дело. Мы аналитики, наша задача распутать и объяснить, дать советы по решению ситуации и рентабельности затрат. В данном варианте, поимка преступников не имеет смысла, но если бы дело имело масштаб на уровне королей и они бы решили наказать виновных, тогда возможно, кто-то из боевых магов и отправился бы на поимку.
Конечно, ничего нового Вероника для себя не открыла. Ради простых смертных особо сильно никто заморачиваться не будет, но червячок болезненной обиды на несправедливость мира все же зародился в ее душе.
– Как-то странно тогда, – озвучила она, неожиданно пришедшую мысль. – Выходит, сто лет назад когда Глеба едва не прибили, никому даже дела не было. Провели тихое расследование и все закончилось. А сейчас, покушение на Трою, разбит Горгулий, и обвинили все того же Глеба, но деятельность развита едва ли не на все Двадцать королевств. С чего бы такой размах?
Вопрос повис в воздухе, и пятый курс задумался. В тишине слышалась шебуршание от склеивания историка. Прошло около минуты, пораженная такой странной реакцией фрейлина переспросила:
– Ребята, с вами все в порядке? Чего умолкли-то?
Со стороны послышалось тихое:
– Мы думаем, а думать лучше в тишине.
Вероника хотела попросить поделиться мыслями, но ее тут же перебил Морлей:
– Возможно, королевский дом участвует в расследовании из-за того, что все началось именно на балу для Керинов, – озвучил он свою версию событий.
Некоторые однокурсники поспешили не согласиться, отрицательно покачав головой. Кто-то даже выкрикнул:
– Ну и что? На королевских балах ежегодно кто-то умирает при невыясненных обстоятельствах. И ведь никакого расследования, кроме формального не проводится. А тут по истине международный размах.
– Правильно! С чего бы такой шухер? – поддержала Солея, не так давно пришедшая с пирожками от домовой Мани.
В тесной комнатушке нарастал гул и ропот спорящих аналитиков. Выдвигались и отметались новые версии. Появились новые доски, их тут же убористо покрыли меловыми схемами и расчетами. Про склейку Горгулия временно забыли.
Вероника уже трижды пожалела, что вообще завела эту тему. Молчала бы себе в тряпочку, а теперь приходилось слушать и помалкивать, ибо споры о нестандартности ситуации велись аналитиками с таким маньячным огнем в глазах, что фрейлина просто побоялась встревать.
Однако бурный спор к результатам так и не привел. Версий куча и ни одной подходящей.
– Ребят, – робко пискнула Вероника. – Может все же вернемся к делу?
От нее отмахнулись и спор продолжили. То с одного бока, то с другого звучали десятки предположений:
– А может Глеб вообще не виновен! – взвился вверх голос Солеи.
– Тогда где Троя, и кто разбил Горгулия? – Язвительно огрызнулась Леся. – Преподша встала и ушла, а историк убился об стену?
Аналитики спорили столь увлеченно, что фрейлина поняла, если она сейчас это не прекратит – ор будет продолжаться бесконечно.
С тяжелым вздохом пришлось встать с насиженного места, отойти чуть подальше к стене, снять с ног туфельки тридцать шестого размера на тоненьком каблуке и хорошенько замахнуться одной из них. Внимания на боевую фрейлину никто не обращал, поэтому едва обувь с оглушающим грохотом впечаталась в деревянную доску и прошила ее насквозь, пятикурсники вздрогнули и удивленно возриились округлившимися глазами на девушку:
– Значит так, – спокойно и холодно произнесла она. – Все споры в свободное от задания время. А сейчас убираем лишние предметы, возвращаемся на свои места и продолжаем клеить Горгулия! Вопросы зададите ему сами, когда оживлю! Я думаю, он с удовольствием сам расскажет кто же его разбил, и куда делать Троя!
В гробовой тишине Вероника прошла мимо ошарашенных аналитиков, выдернула из доски метательную туфельку, невозмутимо обулась и, вернувшись на свое место, ехидно приободрила:
– Работаем, ребята! Работаем!
Глава 9
Новый дом лорду Оттон Штраусу фон Мурзу нравился. Он всегда считал, что его наглой и рыжей персоне самое место в старых дворянских домах или королевских замках, не от того что дорого и роскошно, а потому что пыльно и мышей в подполе много. Поэтому, оказавшись вчера в Керенийском поместье герцога Эридана, кот ощутил себя едва ли не в раю. Табунами крысы тут, конечно, не бегали. При беглом осмотре Мурз нашел всего лишь несколько десятков гнезд, что по нехитрым расчетам давало надежду на долгое и счастливое будущее в таком рассаднике грызунов.
Это сейчас у него в тарелке налито обычное молоко и насыпана вареная гречка с кусочками курочки, а в будущем, если приложить определенные усилия, рядом может оказаться еще и целая гора сочных, свежепойманых вредителей. Надо только постараться.
Сюда б еще Бусинку…
Кот мечтательно закатил глаза, замурчал грустную песенку и принялся удобнее устраиваться на одном из подоконников первого этажа.
В ласковых лучах рассветного солнца рыжая шерсть искрилась и переливалась золотыми оттенками. Увидь сейчас кто кота, непременно бы зажмурил глаза от той яркости, которая от него исходила. Но Мурза мало волновали чужие гипотетические чувства, он предавался мечтаниям и размышлениям о светлом будущем и тягостном настоящем.