Невеста сына
Шрифт:
– Хорошо, - сказала Маша, поворачиваясь к нему спиной, и пошла в кухню.
В кухню он влетел раньше нее, чуть плечом ее не снес. Оглядел все, особо задержался на посуде в мойке, а потом медленно перевел на нее взгляд.
– Кто у тебя был?
Нет? Серьезно?! Он будет ей предъявлять что-то?!
– Не твое дело, - она скрестила руки на груди.
– Говори, что хотел сказать, и уходи.
Переместился он резко,
– А ты мне не указывай.
И вдруг без всякого перехода:
– Что у тебя было с Реутским?
Сейчас она точно обалдела.
– Отвечай. Я задал вопрос.
Объяснять этому уроду что-то?! Идет он лесом.
– Это не твое дело, - холодно бросила она, развернулась и пошла прочь.
***
Вообще-то, изначально, когда ехал сюда, Павел собирался сказать жене, чтобы не смела никому вякать о том, что у них происходит. И без того он попал сегодня в неприятное положение по ее вине. Его до сих пор корежило от злости, что вынужден был все это выслушивать. И от кого?! Если бы Маша поменьше трепала языком, этого бы не произошло.
Но внезапно увидев ее этом чертовом развратном боди, все остальные мысли отшибло напрочь.
«Умная, хваткая, красивая», - вертелось в мозгу.
С-с-сука. Красивая, хваткая?! Умная! Ёпт! Рожу Витька стоило вспомнить, как тот это говорил, стиснулось горло.
А она?! Даже и не подумала смутиться. Нет, врешь!
Догнал.
– Не так быстро. Не смей отменя уходить. Отвечай на вопрос!
– рыкнул.
И вдруг почувствовал от нее запах алкоголя, ему просто башку снесло.
***
Он нагнал ее в два шага и перехватил за локоть.
Какого черта, она хотела вывернуться, а Павел резко подался вперед, ноздри дрогнули.
– Ты что, пила?!
– низкий голос дрожал угрозой.
Все. Теперь она разозлилась окончательно. Повернулась к нему:
– Руку убери.
Но он как будто не слышал. Глаза дикие, притискивая ее к стене, лез руками и шипел:
– Для кого боди?!
– Отпусти!
А он уже прижал ее к стене и сдергивал с плеч халат.
– Я спрашиваю, для кого?! Для адвокатишки своего?! Его обслужить собралась?!
– зло выплевывал, вжимаясь в нее.
– А я еще твой муж! Обслужишь и меня. И в рот возьмешь!
Откуда только силы взялись. Наверное, от дикой злости.
Отпихнула его и со всей силы съездила по роже. У самой рука отнялась, но в этот момент Маша была так зла, что ничего не чувствовала,
– Куколку свою будешь тискать. А сейчас пошел вон из моего дома!
Казалось, звон стоит в воздухе.
Несколько долгих секунд Павел смотрел на нее волком, потом отрывисто бросил:
– Мы еще не закончили.
И стремительно вышел.
***
Убрался, наконец.
А она мыла посуду, те несчастные пару тарелок, бокал и ведерко, и ее трясло. И больше всего бесило, что Торопова потянуло на секс. От этого выворачивало просто.
У нее просто в голове не укладывалось, как он может после того, что сделал, являться к ней и руки свои тянуть?! Когда он пришел к ней торговаться - этому еще было логическое объяснение. Ну да, было хреново с ней, нашел любовь всей своей и стал самозабвенно трахать...
Вот это вот его:
«А ты не можешь представить, что я люблю ее? Что мы любим друг друга. От этого невозможно было удержаться, я никогда ничего подобного не испытывал».
Причиняло боль, сводило на нет все двадцать пять лет жизни, что они прожили вместе. И все же это было объяснимо с Машиной точки зрения. Но не то, что он к ней лез!
Она отшвырнула посудную губку и застыла, медленно выдыхая сквозь зубы. Потом оглянулась в сторону прихожей. Поменять замки и выдать дубликаты ключей детям? Стоило представить реакцию Коли, а ведь ей придется объяснять сыну, зачем она это сделала, Маша качнула головой. Нет, это только спровоцирует еще больший конфликт между ними, а этого сейчас не нужно. Значит, все останется как есть, а ей придется держать под рукой скалку. На случай нежелательных визитов мужа.
Дожила. Вот просто дожила.
Завернула кран и ушла в спальню. Глянула на себя в зеркало, на боди это, и не стала снимать. Идет Торопов лесом.
***
Он не ожидал. Этот порыв накрыл его внезапно. Павел ехал назад злой как черт. Стискивал руль и сыпал сквозь зубы ругательства. Тряс головой, отгоняя видение, а взгляд как будто снова и снова упирался в то место между ее ног, треугольник светлых волос, едва прикрытый кружевами. Боди это развратное!
Даром что с лица уже не та. Зрелая, еще упругая. У него на нее встал.
Нахрен ему это?!
Это было совершенно не нужно сейчас!
В конце концов, Павел добрался до дома. Ночь уже глубокая, поднялся квартиру и забрался в кровать. Наташа спала, но стоило ему улечься рядом, зашевелилась, открывая глаза:
– Где ты был?
– Спи, - ответил мужчина, поворачиваясь на другой бок.
И без того он был зол на ситуацию, а завтра рано вставать.
***