Невеста трех женихов
Шрифт:
Все у них было хорошо – лучше не придумаешь.
Но недавно Дорис забилась под диван, отказываясь есть и пить. Глаза ее заволоклись пленкой. Из-под дивана доносился хрип. Не храп, а именно хрип, который очень пугал Свету. К вечеру она вызвала скорую ветеринарную помощь.
Врач сказал, что горлышко у больной все опухло, температура зашкаливала.
– Еду давали из холодильника?
– Нет! Никогда не давала и не даем!
Похоже, врач не поверил. Прописал но-шпу, антигистаминное, чтоб отек снять. Посоветовал
Дорис между тем от лекарств если и полегчало, то на самую малую чуточку. Она смогла попить водички, которую ей принесла Светка. Вот и все улучшение.
Повезли ее на анализы. От Дорис пахло совсем-совсем больным существом. Она безвольно лежала в одеялке, не в силах голову поднять, и хрипела.
Это было невыносимо страшно. И несправедливо. Что случилось, как понять-то? Огромный врач-ветеринар в районной лечебнице набросился на Светлану:
– Запустили! У нее уже почки отказывают! И печень! Не жилец! И деньги не тратьте, последние часы живет!
– Нет, – не согласилась Светка, – буду тратить. И буду все делать, чтоб она поправилась.
Решили ставить капельницу, просто чтоб подкрепить несчастную страдалицу. Дорис не сопротивлялась, не сводя со Светки глаз. Не было у нее сил даже хвостиком махнуть. Угасала. Врач срезал ножницами шерстку на лапке, чтоб было видно, куда вводить иглу, и вдруг радостно завопил:
– Вот он, гад! Насосался!
Именно в том месте, куда надо было вкалывать иглу, торчал огромный раздувшийся клещ.
– Ну, повезло! – радовался доктор. – Просто нереальное везение! Если б не нашли, не кончились бы ее страдания, вернее, кончились бы, но уже насовсем.
Подлый клещ был извлечен.
Началось ежедневное лечение. Две недели все силы уходили на Дорис. Светка возила ее три раза в день на процедуры.
– Она выздоровеет! – поверил даже врач наконец. – Она очень хочет выздороветь, я это с первого момента понял. Она не сдавалась, глазки не закрывала. Просила помочь.
Конечно, хотела выздороветь! Она же знала, как ее любят! Она знала, как нужна ее жизнь! И вот – старалась изо всех сил!
А что было бы, если бы Светка сдалась? Сказала бы:
– Ах, нельзя ничем помочь! Как жаль! Усыпляйте.
Даже подумать страшно!
За жизнь нужно бороться до последнего. До самой-самой маленькой, никому уже невидимой надежды. Бороться, пока теплится ее огонек.
Дорис поправилась! Она начала сама ходить. Весила так мало, что вес ее не ощущался вообще. Есть стала потихоньку. Чуть-чуть. Сама выбрала то, что ей нужно. И вот – снова превратилась в веселую, нахальную, резвую игрунью.
Счастье!
Лечить и помогать надо всем, кому плохо. Хотя бы потому, что видеть, как немощный обретает силы, – это несказанное удовольствие. Мало с чем сравнимое.
3. «Подыхаю!..»
Вот – Дорис выздоровела. Потому что очень хотела. И они все очень хотели, чтоб она жила. Ей надо было жить. Иначе – как?
А теперь у нее еще один больной появится… Пусть уж. Ведь и правда – помогать-то надо. Иначе будем мы не люди, а обреченные на вымирание дикие звери, как говаривала бабушка.
В ту же ночь Марат своего несчастного провинциала и привез.
Светка глянула и ужаснулась. Даже руки похолодели, как всегда у нее бывало, если ужас надо сдержать в себе и никому не выдать, насколько тебе страшно.
Парню было фигово. Откровенно, явно и однозначно. Нечасто увидишь лицо абсолютно серого цвета. По-настоящему, не ради красного словца. Серые щеки, серые губы. Совершенно никакой. Видно было, что каждый шажок дается ему с невероятным трудом. Он весь сосредоточился на своих передвижениях. Руками страдалец изо всех сил поддерживал живот. Светка сама так ходила после операции, ей все казалось, что швы разойдутся. Инстинкт самосохранения велел беспокоиться.
Вид у парня говорил сам за себя: действительно провинциальный, одетый в своего рода униформу. Спортивный костюм «адидас», кроссовки. Стрижка короткая, почти наголо, как у всех сейчас, нос курносый. Скуластый.
Он и говорить-то совсем не мог, даже «здравствуй» кое-как из последних сил прошелестел.
– Я бы этих врачей убила, – возмутилась Светка. – Они его чего – сразу с операционного стола выпихнули?
– Да брось ты, не паникуй, молодой, крепкий, живучий, выкарабкается. Ему бы просто полежать – отойдет, – гнул свое Марашка.
Уложили больного на родительскую кровать, на хрустящую крахмальную простыню. Он так и лег в своем «адидасе». Кроссовки с него снял Марат.
– Знобит, – только и смог парень серыми губами выговорить.
Укрыли его несколькими одеялами. Светка принесла аспирин с анальгином: температуру сбивать.
Несчастный с готовностью проглотил таблетки. Затянул глаза полупрозрачными синеватыми веками, как больная птица. Вот так же и бедная Дорис лежала, пока они еще не знали, чем ее лечить.
Таблетки на удивление быстро подействовали. Дыхание больного выровнялось. Уснул.
Марашка внес довольно объемную спортивную сумку гостя и огромный супермаркетовский пакет с соками для лечения больного.
– Ну, все, я пошел. Он дней через десять сам уйдет, как отлежится. Парень скромный, сама видишь. Хлопот никаких не доставит. Будет только спать и соки дуть, как младенец.
И ушел поспешно.
Даже имени своего гостя Светка не знала. Да и зачем ей его имя – появился на очень короткое время совсем случайный человек в ее жизни: поправится и исчезнет без следа.