Шрифт:
I
Еня и Лютя остались сиротами. Это произошло рано утром. Лед на реке провалился, и дух воды забрал их родителей к себе. Потому что папа – самый лучший охотник и рыбак, а мама первая рукодельница. Дух воды ценит таких и забирает порой самых лучших. Так сказала баба Марпа.
Лютя молчал –
Седая Марпа выскочила вслед за внуком.
– Лютя! – закричала она во всю силу. – Вернись! Куда ты?!
Мальчик не услышал призывов, он вообще сейчас не слышал ничего, кроме сердца, которое колотилось где-то в ушах.
– Вернись, говорю! – закричала женщина и, прихрамывая, побежала за ним, но куда уж ей было успеть за семилетним сорванцом.
Лютя несся так, как будто от этого сейчас зависело все. Он понимал: времени мало, надо успеть – может, еще не ушли на дно. Может, им помощь нужна, они там барахтаются подо льдом, и он их сейчас спасет.
Лютя не знал, что прошло уже несколько часов. Что мужчины из деревни пытались найти утонувших в коварной полынье и на веревке ныряли в ледяную воду, но поиски оказались безуспешными. Было слишком сильное подводное течение и большая глубина. Под воду ушли и нарты, и олени, и их хозяева, которые поехали продавать шкуры и одежду. Дальше поиски продолжать было опасно. Всплыло только несколько шкур с нагруженных нарт.
Далеко от деревни мальчик не убежал. Зайдя в лес, стал проваливаться в снег по пояс. Сначала боролся с сугробами, но потом понял, что дальше будет только глубже. Вернулся в деревню, забежал на первый попавшийся двор и схватил прислоненные к стене охотничьи лыжи – взрослые, большие и неудобные. На них и поехал кое-как между спящими соснами. Если бы они только знали, что случилось у мальчика, то проснулись бы и обняли его колючими ветками. Но сосны спали.
Мужчины сидели на берегу у костра, когда из тайги выехал, весь мокрый и измученный, Лютя. Не рассчитал силы, но все же выбрался к месту переправы. Заметив мальчика, мужчины потупили взгляды, пытаясь деть их хоть куда-нибудь. Среди них был и родной брат утонувшего – дядя Митри.
Увидев его, мальчик снял лыжи и побежал по тропе к группе мрачных мужчин.
– Дядя Митри! – закричал он, обращаясь к человеку с бледными губами.
Мужчина ничего не ответил. Он был как будто замороженный. Глаза мокрые, затуманенные. Смотрел на племянника и, кажется, совсем ничего не понимал.
«Они же время теряют!» – подумал Лютя и, глотая подступающие слезы отчаяния, попытался вразумить взрослых.
– Вы чего все, а ?! Надо их спасти! Пойдемте со мной! – завопил мальчик и рывком выбежал на лед.
– Стой! – наконец ожил дядя Митри. – Провалишься!
Мальчик не послушал. Побежал быстро, неосторожно. И вот совсем приблизился к темной полынье и увидел подмерзшую шкуру с отцовских нарт. Она лежала чуть поодаль на снегу, вытащенная из воды. Его окатило страшное, тяжелое чувство. Даже взрослым его вынести непросто, а детское сердце будто провалилось в пропасть. Лютя замер на льду, боясь теперь сделать лишнее движение.
Увидев это, с поваленного дерева на берегу встал невысокий и щуплый старый рыбак Ефим. Аккуратно продвигаясь, он приблизился к мальчику и взял его за руку. Тот не сопротивлялся. Медленно, небольшими шагами они вернулись на берег.
Конец ознакомительного фрагмента.