Невеста воина, или Месть по расписанию
Шрифт:
— И что было дальше? — Интересно же.
— Киаре было четырнадцать, — продолжил Дьяр.
Маме было четырнадцать, этому было тринадцать… Он всего на год младше мамы? Всего на год?! А папашке тогда сколько? А Нрого? А вообще, я этому кретину в дочери гожусь! А…
— Что? — хмуро спросил воин.
— Ничего-ничего. — Я даже постаралась улыбнуться. — Продолжай.
И Дьяр продолжил:
— Твоя мать не была красивой — слишком худая, слишком резкая, волосы коротко стриженные, никакой женственности, да и вела себя… неподобающе.
Смешно сказать, она тоже участвовала в отборочных сражениях, но проиграла. Победить в состязаниях Пантера МакЭдл смогла только через год, но отца она победила уже тогда — он изменился в один день.
Странно, полусидя здесь на шкурах, под странным навесом, рядом с мерцающим в свете двух лун озером, окруженная удивительными деревьями, чьи кроны переплетались, я смотрела на могучего, сильного мужчину и… видела маленького обиженного мальчика. А Дьяр говорил, рассказывал, выплескивал, казалось бы, давно забытые обиды, но вот он произносит слова и словно вскрывает старые раны.
— Отец был уважаемым воином! Могучим, имеющим сильных сыновей и почтительных жен, он был сыном хассара… а над ним посмеивались! Воин, утративший покой от любви, смешон!
Да, Дьяр действительно любил папку и очень за него переживал. А я любила маму и помнила, во что папка превратил ее спину!
— Ничего не поняла, — честно созналась я, — смеялись-то почему?
Чуть ссутулившись, воин произнес:
— Он потерял голову от Киары МакЭдл. Пантеры МакЭдл, той, что была хозяйкой в доме отца, что была тенью брата и вечно лизалась с Харро.
— Харро? — переспросила я.
— Младший брат хассара Нрого, их одногодка, — нехотя пояснил Дьяр. — Неразлучная троица.
Меня так и подмывало спросить, чем эта троица занималась. Хотя, зная мамочку, им явно было весело. Дьяр заметил мой взгляд и просветил:
— Они носились по всему Иристану, порой пропадая месяцами. Леса, горы, реки, даже священная Каарда — они были везде.
— Уау! — Бракованный навигатор, жаль, меня с ними не было. — А вы так в детстве тоже развлекались?
Могучий воин совсем разозлился и с достоинством произнес:
— Мы тренировались! И не тратили время на глупые развлечения.
— А-а… — Я сразу все поняла. — Ты явно им жутко завидовал в детстве.
Тень, реявшая над нами ехидной тучкой, тут же закивала, а после даже и добавила: «И еще как! У них была свобода, а свобода на Иристане — роскошь невероятная. И да, спроси у этого, чего там было дальше. Интересно его версию послушать».
— Чего там было дальше? — послушно спрашиваю у воина.
Дьяр же внимательно смотрел на меня, затем, вскинув голову, посмотрел на тень, но явно ничего не увидел. Тень же выдала неприличный жест, потом рукой помахала. Я хмыкнула, стараясь не рассмеяться, но братец мою реакцию заметил:
— На что ты смотрела только что?
— Звезда упала, — не дрогнув, соврала я.
Дьяр как-то подобрался весь и произнес:
— Учитывая угол твоего зрения, увидеть ты могла только крышу навеса!
Ну да, умный, не поспоришь. Так я и не спорила, у меня тут жажда имеется, причем гибла я на сей раз исключительно от любопытства!
— Слушай, — меня просто подмывало спросить именно об этом, — а ты откуда знал, что мама с братом и другом пропадали месяцами?
Дьяр усмехнулся злой такой усмешкой, но все же ответил:
— После той встречи в Шоданаре отец постоянно следил за жизнью Киары МакЭдл. Он знал о ней все.
— Абсолютно все знать невозможно, — возразила я.
— Ты ничего не ведаешь о возможностях тар-энов, — мягко, но как-то весомо произнес Дьяр, — у нас много особенностей.
Я ничего не знала о воинах, но я точно знала, что тени их зрению недоступны. Вот и сейчас, когда к левой тени Нрого присоединилась и правая, лично я победно улыбнулась, уже понимая, что интимных отношений с Дьяром у меня сегодня не будет. Ну, а о том, чтобы их не было и в дальнейшем, я позабочусь.
«Акашшшшши на подходе, — сообщил мне правый. — И да — у тебя грудь красивая».
— Что?! — возмутилась я.
— Ты. Ничего. Не ведаешь. О тар-энах, — разделяя каждое слово, произнес Дьяр, думая, что вопрос к нему обращен, и приказал: — Оставь, мне нравится.
— Нравится что? — Я огляделась, ища, чем бы прикрыться.
И тут вставил левый: «А я от чулочков кайфую. И ножки у нее очень даже… Где Нрого?»
«Нрого не появится, здесь воины из правящих. — Правый внимательно осмотрел меня с головы до ног. — Все-таки грудь смотрится лучше остального».
«Жалко, — левый тяжело вздохнул, — нет, положительно тар-эны не врубаются, как важен образ спасителя на белом хатархе для женского сердца».
«Не врубаются, — подтвердил правый, — к тому же, если бы он увидел ее грудь…»
«Это да, ему было бы уже не до спасения. — Левый похабно хмыкнул. — Зато какое это было бы зрелище!»
— А ну хватит! — возмутилась я.
Дьяр беседы двух теней не слышал, но мой возмущенный крик слышал отчетливо. Затем вслушался в темноту ночи, а после, практически уподобившись тени, метнулся к своим вещам и через мгновение был уже одет, и даже больше того — в его руке опять была плеть! Меня он ни о чем не спрашивал, только прошипел сквозь зубы:
— На цепь посажу, дрянь!
Я удивленно моргнула, но тут обе тени устроились по бокам от меня, и левая, радостно потирая ручки, возвестила: «Развлечемсссся».
«Акаши прелессссть», — добавил правый.
Огромная белоснежная зверюга выпрыгнула из-за кустов, словно только и ждала приглашения от правой тени, и, не останавливаясь ни на миг, снежной лавиной помчалась на Дьяра. От первого броска он увернулся, вторым Акаши располосовала его грудь, украсив тремя наливающимися кровью полосами, а затем все было не так интересно, ибо они начали кататься по траве, причем зверюга явно планировала закусить шеей воина, а Дьяр удерживал ее морду, не допуская столь позднего ужина.