Невеста-заложница
Шрифт:
1641 год
Лондон, 11 мая
Вытирая рукой слезы, Фиби пыталась нащупать в кармане носовой платок. Судя по всему, он бесследно исчез. За свои неполные тринадцать лет она умудрилась потерять бессчетное количество носовых платков. Громко шмыгая носом, девочка пробралась за живую изгородь из подстриженных лавров — подальше от веселившихся на свадьбе гостей. Праздничный шум смешивался с хриплым воем и улюлюканьем зевак, глазевших на очередную
Девочка через плечо покосилась на изящный особняк, считавшийся ее домом. Он стоял на небольшом возвышении на южном берегу реки, откуда открывался отличный вид на Лондон и его предместья. Оконные стекла ярко сверкали в лучах полуденного солнца.
Никому не было дела до нее. Особенно после того, как раздосадованная Диана прогнала Фиби с глаз долой. Девочка болезненно поморщилась от неприятного воспоминания. Для нее всегда оставалась загадкой эта ужасная способность собственного тела ни с того ни с сего выходить из повиновения и вести независимую жизнь, сея разрушение и хаос.
Но по крайней мере на какое-то время Фиби могла считать себя в безопасности. И она поспешила к старой купальне — своему тайному убежищу. С тех пор как отец построил специальный спуск от особняка на набережную, старая купальня стояла заброшенной. Вокруг нее разросся пышный высокий тростник, крыша просела, а бревна растрескались и побелели, изъеденные солью, приносимой морским ветром.
Здесь Фиби могла спокойно зализывать свои раны. Вряд ли кто-то еще в их доме помнил о существовании этого тайника, однако, подойдя поближе, Фиби увидела, что рассохшаяся дверь приоткрыта.
В первый момент девочка ужасно разозлилась, а затем испугалась. Ее мир населяли жестокие чудовища — как в зверином, так и в человеческом обличье — и любое из них могло прокрасться в этот глухой уголок. Кто угодно и что угодно могло поджидать ее, затаившись в душной темноте. Фиби замедлила шаги, не отрывая глаз от темной угрожающей щели, как будто под ее взглядом дверь могла распахнуться настежь, позволяя с безопасного расстояния увидеть всю сумрачную, пыльную внутренность купальни. И все же гнев пересилил. Купальня принадлежала ей — ей одной. И она запросто прогонит любого, кто посмеет туда забраться.
Фиби торопливо обшарила кусты в поисках подходящего оружия. На глаза попалась старая доска, из которой во все стороны торчали ржавые гвозди. С бешено бьющимся сердцем Фиби двинулась вперед. Она пинком распахнула дверь, отчего тесное помещение мгновенно затопил солнечный свет.
— Ты кто? — сердито спросила она у непрошеной гостьи, сидевшей на скрипучем трехногом табурете у кособокого окна и читавшей книгу.
Застигнутая врасплох девочка растерянно заморгала.
— Ох, — с облегчением выдохнула Фиби, перешагнула через порог и бросила доску. — Теперь я тебя узнала. Ты — дочка лорда Грэнвилла. Но что ты здесь делаешь? Почему не веселишься с остальными? Я думала, тебя позовут нести шлейф за моей сестрицей.
— Да, я Оливия, — прозвучало, наконец после затянувшейся паузы. Темноволосая девочка закрыла книгу, заложив страницу пальцем, и с трудом продолжала: — И я в-в-вовсе не хочу веселиться
Во взгляде Фиби вспыхнуло любопытство. Оливия выглядела довольно высокой и даже тощей — в особенности по сравнению с ней.
— Это мое секретное место, — промолвила Фиби, но уже без гнева. Она устроилась на бревне и вытащила из кармана сверток. — И я понимаю, почему тебе не хочется идти к гостям. Я и сама успела разбить флакон с духами и наступить Диане на фату.
В пакете оказался большой имбирный пряник. Фиби отломила от него кусок, прежде чем предложить остатки Оливии, которая отказалась, покачав головой.
— Диана кляла меня на чем свет стоит и велела не попадаться на глаза, — обстоятельно продолжала Фиби. — Надеюсь, так оно и будет — ведь сестрица уедет жить к мужу в Йоркшир. Не могу сказать, что буду очень грустить. — И она подняла к небу полный вызова взгляд, словно ожидая оттуда выговора за столь дерзкие речи.
— И м-м-мне она не понравилась, — призналась Оливия.
— Кому же понравится такая мачеха!.. Она же настоящая ведьма! Ох, прости меня ради Бога. Вечно я сболтну что-нибудь не подумав, — перебила себя Фиби.
— Н-н-но ведь это правда, — пробормотала ее новая знакомая. Оливия снова открыла книгу и углубилась в чтение.
Фиби сердито нахмурилась. Судя по всему, ее сводную племянницу — которой становилась для нее Оливия после свадьбы — нельзя назвать дружелюбной особой.
— Ты что, всегда так заикаешься?
— Я н-н-не умею разговаривать иначе. — Оливия густо покраснела.
— Да, да, конечно, — поспешно выпалила Фиби. — Я просто так спросила, из любопытства.
Не дождавшись ответа, она принялась жевать вторую половинку пряника, машинально играя кучкой крошек, скопившихся на подоле розового шелкового платья, специально пошитого ко дню свадьбы ее сестры. Оно должно было оттенить роскошь наряда невесты из самого дорогого дамасского шелка цвета слоновой кости — но все так и осталось неосуществленным, потому что Диана с обычной бесцеремонностью выставила младшую сестру задолго до начала обряда.
Внезапно девочки услышали за дверью шорох; она тут же с шумом распахнулась.
— Клянусь кровью Господней, в жизни не видывала такой занудной свадьбы! — раздалось с порога. Их новая собеседница обессиленно прислонилась спиной к закрытой двери. Она все еще тяжело дышала и вытирала со лба обильный пот. Яркие зеленые глаза с любопытством уставились на двух девочек.
— Это мое секретное место. — Фиби встала. — И тебя сюда никто не звал.
Незнакомка никак не походила на гостью. Чего стоила одна шевелюра из густых ярко-рыжих волос — растрепанные, кудрявые, они имели такой вид, словно их месяц не расчесывали. Худенькая рожица в пыльном сумраке купальни казалась грязной — хотя из-за невероятного обилия веснушек трудно было решить, грязь ли это на самом деле. У платья из самого дешевого грубого полотна давно обтрепался ворот, а манжеты на рукавах изорвались и засалились.