Невезучая попаданка, или Цветок для дракона
Шрифт:
— И не отпускай. Я остаюсь, лечение не закончено. Ложись, я буду рядом.
Рик послушно лёг. Я уже привычно взяла иглу и стакан и уселась рядом с ним на кровать.
— Чувствую себя таким беспомощным, — вздохнул мужчина. — Если не считать раннего детства, со мной такое впервые. Мне так неловко.
— От чего? — удивилась я.
— Ты спасла меня и теперь вынуждена за мной ухаживать. Кровью своей меня поить. А ведь это я должен о тебе заботиться, спасать, ухаживать.
— Так, — выключив артефакт, я протянула стакан дракону, — пей, пока не свернулось, и поговорим. Скажи, отчего ты ранен и требуешь заботы и ухода? —
— Мракобесы заманили меня в озеро с кислотой, — с удивлением глядя на меня, послушно ответил Рик.
— А зачем ты туда полез?
— Я думал — там ты, — дракон смотрел непонимающе. Мол, зачем спрашивать о том, что прекрасно известно. Но я не унималась.
— Ты знал, что это озеро может тебя убить?
— Знал, — насупился дракон.
— И всё равно полез?
— Я думал, что ты там! — повторил Рик с расстановкой.
— Я как-то пострадала, спасая тебя? — продолжала я допрос.
— Нет. Кажется, нет. Не пострадала? — заволновался дракон.
— Нет, — успокоила я его. — Пострадал лишь ты. Итак, делаем вывод. Ты знал, что кислота для тебя смертельна, но всё равно полез меня спасать. Ты едва не погиб, но ринулся в озеро, не раздумывая. Ты мой герой! Спаситель. И ты должен гордиться этим, а не испытывать неловкость. Твои раны — это знаки доблести.
— Ну, если посмотреть с такой стороны… — растерянно пробормотал мужчина.
— Только с этой и нужно смотреть. А теперь спи, — я поцеловала своего дракона в лоб, чувствуя щемящую нежность к этому сильному мужчине, которого так тяготит его временная беспомощность. — Пока спишь — выздоравливаешь. А я буду рядом. Только иглу промою, она мне ещё пригодится.
Вернувшись из ванной, обнаружила дракона спящим. Бедняга, как же он измучился, хотя и бодрился, но всё равно ведь ещё толком не выздоровел. Переодевшись в свою ночную футболку — снова чистую и целую, — я улеглась с другой стороны огромной кровати. Включила будильник и тут же уснула.
Дважды за ночь я просыпалась под тихую мелодию, поила полусонного дракона кровью и снова проваливалась в сон. А в третий раз меня разбудил вовсе не будильник.
А нежные поцелуи.
Глава 33. Гости. Часть 1
День двенадцатый
Поцелуи были совсем лёгкие, невесомые и невероятно нежные. Чьи-то губы — хотя, что значит «чьи-то», я эти губы узнаю где и когда угодно, а не только в полусне, — осторожно путешествовали по моему лицу. Лоб, скула, щека, уголок глаза, ухо — всё, что было доступно. В какой-то момент они перешли на плечо, торчащее из-под покрывала, обцеловали его и вновь вернулись к лицу.
Не открывая глаз, я тихонько замурлыкала от удовольствия.
— Я не хотел тебя будить, — шепнул Рик, целуя и легонько прихватывая губами мочку моего уха, — но ты лежала такая милая, такая прекрасная и непередаваемо манящая, что я не удержался.
— И не надо удерживаться! — я перевернулась на спину, давая больше простора для его поцелуев, а потом тоже не удержалась и сама потянулась за поцелуем, потому что мои губы Рик старательно обходил.
Первые прикосновения были мягкими, осторожными, словно в первый раз — ну, в нашем случае, во второй, — но потом губы дракона стали смелее, настойчивее, мои радостно ему ответили.
Пальцы привычно вплелись
И дождалась. Пальцы дракона прокрались по бокам к животу, потом спустились ниже, к бёдрам, добрались до края футболки, которая уже начинала меня раздражать — хотелось прижиматься к нему, кожа к коже, как губы, как мои пальцы на его затылке и шее, как его руки, наконец-то добравшиеся до голой кожи над коленями и направившиеся обратно, но уже забираясь под футболку, сминая и задирая ткань.
Да! Так, именно так! Только не останавливайся, Рик, миленький, не вздумай снова вспомнить про какие-то там принципы и «мы должны лучше узнать друг друга». Ты едва не погиб, без раздумий бросившись в смертельную ловушку, чтобы меня спасти — разве нужно что-то ещё, чтобы узнать тебя «лучше»?
Я почувствовала, как губы дракона скользнули вниз, по подбородку, горлу, верху груди, он обцеловывал кожу, которую открывала горловина, но этого было мало, очень мало!
Дурацкая футболка! Мешает! Я отстранилась от Рика и одним движением сдёрнула синюю тряпку, отшвырнув куда-то за голову. Увидела восторг в глазах мужчины, его взгляд в восхищении рассматривал открывшуюся картину, скользя по моему телу, но стыдно мне не было ни капельки! А ведь с тех пор, как я перестала быть младенцем, ни один мужчина не видел меня обнажённой. Но это же Рик, это МОЙ дракон. И его смущаться я не собираюсь.
Какие у него умелые пальцы! А губы! Что они вытворяют с моей грудью?! Это что, мой стон? Я не знала, что так бывает, что невозможно удержаться от стонов, когда тебя ласкают так. И целуют там! А куда мои трусики делись? А его одежда когда исчезла? Ай, да какая разница! Только не останавливайся, Рик, пожалуйста, не останавливайся!
Боли не было. Вообще. Лишь ощущение наполненности и чувство, что так и должно быть, это правильно, я наконец-то стала целой, а прежде была… лишь частью. Каждое движение моего дракона уносило меня всё выше и выше, к небесам, к солнцу, к звёздам, а потом взорвалось волшебным фейерверком, заставив меня выгнуться от немыслимого наслаждение, а потом рухнуть без сил, чувствуя невероятное счастье. Всё, что я могла, это цепляться всеми конечностями за своего дракона, с громким стоном рухнувшего на меня мгновением позже, слушать, как бешено колотятся наши сердца, и стараться выровнять срывающееся дыхание.
«Мой!» — это была единственная мысль, оставшаяся у меня в голове.
Рик лежал на мне, упёршись локтями в кровать, чтобы не придавить, уткнувшись лбом в матрас возле моего уха, и его дыхание было ещё более тяжёлым и срывающимся, чем у меня. И звук этого дыхания вдруг показался слишком знакомым, перепугав меня до паники:
— Рик! — воскликнула я, резко раскидывая в стороны руки и ноги, которыми до этого цеплялась за дракона. — Я сделала тебе больно?
Мужчина замер, кажется, у него даже дыхание перехватило, а потом он начал сотрясаться — я чувствовала это всем телом, поскольку мы всё ещё были крепко прижаты друг к другу. И это заставило меня увериться в своём предположении.