Невезучие
Шрифт:
Мысленно оглядываясь на все произошедшее с нами ранее, я, наверное, впервые в жизни почти вплотную подошла к истинному пониманию подсознательных основ человеческого поведения, побуждающих нас к совершению тех или иных поступков. А также – к их логическому осмыслению и продуктивному анализу. Ведь, оказывается, главным фактором является не то, что с нами происходит, а то, как мы на это реагируем. Разные люди слишком по-разному воспринимают одни и те же события, оценивая их кто на основании своих эмоций, а кто – по степени значимости их последствий. И в моей жизни подобное случалось не раз. Вспомним хотя бы того самого невинно убиенного кролика, в итоге приведшего меня в шатер Смотрящей сквозь время, что и положило начало нашим приключениям. Но, возможно, все, что я когда-то сочла за
Изумрудно-зеленые, но невероятно сырые и промозгло-холодные луга постепенно сменились мутными лужами, густо затянутыми болотной ряской и поросшими мягкими моховыми кочками. Под копытами лошадей зачавкала вода, имеющая неприятный буро-ржавый цвет. Орешек отважно шагнул вперед, но вдруг испуганно фыркнул и увяз по самые бабки. Я торопливо соскочила с седла и схватила коня под уздцы, осторожно выводя его на более твердый участок почвы.
– Приехали, кажется. – Принц ловко перепрыгнул на полусгнивший ствол поваленного дерева. – Дальше придется идти пешком.
– А они? – Кайра растерянно указала на больных девушек. – Не на себе же мы их потащим?
– Потащим, но не мы. – Я внимательно разглядывала самодельную карту, составленную со слов встреченных нами эйсенцев. – Не знаю, насколько правдива эта информация, но, похоже, за весьма обширным болотом, на окраине которого стоит деревушка Ренби – родина нашей Лиззи, начинается дремучий лес, а в самом его центре укрыты развалины некогда богатого Мариенрахского аббатства, само здание монастыря ныне абсолютно заброшено и полностью пришло в упадок.
– И на этом-то мерзостном болоте и обитает легендарная фрау Осса? – недовольно скривилась эльфийка. – И чего ее занесло в столь невзрачное место? – Она мрачно всмотрелась в даль. – Ненавижу болота. Попав в Эйсен, мы только и делаем, что шастаем по всяким сырым да топким местам. Я, конечно, знаю, что влажный воздух благоприятно сказывается на цвете лица, но, гоблин меня побери, второе болото подряд – это уже чересчур!
Принц философски пожал плечами:
– Я бы тоже предпочел более сухой и теплый климат, потому что жар костей не ломит. Но, тем не менее, пара луж еще не повод жаловаться на судьбу.
Я улыбнулась. Сам того не ведая, благоразумный эльф полностью подтверждал мою теорию о здравом восприятии жизненных коллизий. Тай подметил мою улыбку и дружелюбно расцвел в ответ:
– Ты что-то придумала, Рогнеда?
Я кивнула.
– Лошадей придется оставить здесь, вверив попечению заботливого Михася. Заберем на обратном пути. А вот девушки… – Я вложила в рот два пальца и громко свистнула, призывая парящего за облаками летуна. – Трей, мне нужна твоя помощь!
– Да неужели? – Дракон опасливо маневрировал крыльями, заходя на посадку и выбирая кочку понадежнее. – Ты соизволила сменить гнев на милость?
– Временно! – Я нарочно решила не баловать летуна своей милостью, при этом отчаянно борясь с огромным желанием сказать гиганту что-нибудь приятное. Невзирая на наши прошлые разногласия, мне весьма импонировали его добродушие и открытость натуры. – Хочу с толком использовать твои навыки по транспортировке беспомощных девиц.
– Я готов! – без раздумий отрапортовал дракон, горделиво выпячивая грудь. – Приказывай, княжна!
Из лошадиной сбруи и гибких ивовых ветвей мы сплели импровизированную люльку, которую выложили нашими плащами и покрывалами с телег. Укрепили ее на длинной драконьей шее, а внутри уютно уместили так и не пришедших в сознание девушек.
– Неси осторожно, – напутствовал Трея принц, с огромной неохотой вынужденно расстающийся со своей любезной Виткой.
– Ага, как свои… хм… ну эти самые… самые ценные репродуктивные органы! – многозначительно добавила я.
Кажется, Трей покраснел.
– Смотри у меня, скромник! – Я выразительно хлопнула гиганта по массивной нижней челюсти. – Головой за дев отвечаешь, ну и всеми остальными причиндалами тоже!
Трей забавно прищурился, косясь на меня с уважительной симпатией. И клянусь, хотя подобная мысль и казалась жутко неправдоподобной, на краткий миг мне почему-то почудилось – гигант переживает за меня и только за меня, а совсем не за вверенных ему девушек. Я встретила пристальный взгляд его огромных выпуклых глаз и грубовато хмыкнула, не желая выказывать странную сердечную слабость, непонятную мне самой. Дракон сконфуженно отвернулся.
– Вижу, ты меня понял, – почти ласково подчеркнула я. – Так-то оно лучше, забудем прошлые стычки. Ведь если меня любить, я горы сверну…
– А если не любить – шею! – выразительно подмигнул принц.
Трей непроизвольно схватился лапой за горло, видимо уже ощущая на нем острые клинки моих сабель, и тревожно кашлянул.
– Лети уже давай, – дрогнувшим от волнения голосом пробормотала я.
– Исполню все в лучшем виде! – коротко пообещал дракон, легко поднимаясь на крыло.
– Помни, мы идем за тобой по пятам! – прокричала я ему вслед. – Жди нас в аббатстве!
– Исполню! – повторно донеслось с высоты. – И не переживай за них, я не подведу!
– Веришь ему? – скептично спросила Кайра, уважительно поглядывая на упрятанные в ножны сабли, чьи рукояти воинственно торчали у меня над плечами. – А ежели он напортачит и подведет-таки нас под монастырь?
– Отличный каламбур, – похвалила я, постаравшись улыбнуться как можно приветливее. – Но в данном случае нам ведь именно это и требуется.
Незыблемые законы мироустройства гласят – не существует ничего абсолютно бесконечного, на земле буквально все имеет свой неизбежный конец или логическое и обоснованное завершение. Конечны даже столь, казалось бы, неизмеримые величины, как любовь и бессмертие. Но, будто в пику всем известным мне аксиомам и правилам, проклятые Мариенрахские болота никак не желали заканчиваться, все разрастаясь и расширяясь до самой линии горизонта.
Солнце давно уже перевалило через свою высшую точку, и день начинал заметно клониться к вечеру. Голубой свод небес пятнали сиреневые ленточки сонной предзакатной дымки. Вскоре они сгустятся и уплотнятся, превращаясь в непроглядные полотнища черной ночной мглы. А ночи на болотах всегда особенно темны и страшны, потому что лишившаяся дневного тепла трясина начинает резко остывать, выделяя душные клубы вонючего пара, принимающего самые неожиданные и пугающие очертания. Зловеще ухает проседающий, сжимающийся от холода придонный ил, смачно чавкает покрывающая кочки губчатая масса, состоящая из перегноя, корней болотных растений и вязких лент желтой лягушачьей икры. Пронзительно-фиолетовым светом мерцают гнилушки, почти не отличимые от переливчатых бликов резво порхающих светляков. Нудно гудит прожорливое комарье. А омерзительные пиявки…