Невиданная птица (сборник)
Шрифт:
Минут через пятнадцать Сергей таким голосом крикнул: «К чорту! Не могу больше!» — что Евгений тут же подтащил его к свае и помог взобраться на мост.
— К чо-чо-чо-чорту все это плаванье! К чо-чо-чо-чорту весь этот по-по-ход! — сказал Сергей и стал быстро ходить по пляжу, чтобы согреться.
Женька сел на песок. Он весь блестел от пота, и вил у него был такой усталый, что ни я, ни Витя больше не решались его ругать.
— Не надо мне никакого похода! — повторил Сергей, проходя мимо.
Мы посмотрели ему вслед. Витя негромко
— Сейчас говорит «не надо», а как будет старт, заболеет с горя.
— Конечно, — ответил я. — Во всех наших путешествиях он самый активный был. А тут все пойдут, а он один будет дома сидеть.
Женька машинально сгребал руками песок, строил из него пирамиду.
— А я, думаете, пойду, если Сергея не возьмут? — сказал он, не поднимая головы. — Думаете, у меня совести нет?
Скоро Витя отошел от нас и принялся вычерпывать консервной банкой воду из лодки. Женька о чем-то думал, поглядывая то на лодку, то на ушедшего в другой конец пляжа Сергея. Вдруг он, понизив голос, обратился ко мне:
— Отдохнем чуток и еще один способ попробуем. Только вы мне помогите.
Я присел перед ним на корточки:
— А что за способ?
— Мне Юрка Поспелов рассказывал. Говорит, его так отец научил. Посалил в лодку, отплыл от берега и выбросил его за борт. Юрка подумал, что там глубоко, стал изо всех сил барахтаться, чтобы жизнь свою спасти, и поплыл. Поможете?
— Помочь, конечно, поможем. Только где ты найдешь глубокое место?
— А глубокого как раз и не нужно искать. Нужно только сказать Сергею, что там с ручками.
— Против ивовых кустов есть такое место, — сказал я. — Там вода какая-то зеленая, темная, кажется, что и дна нет, а на самом деле совсем неглубоко.
Договорившись обо всем, мы окликнули Сергея и предложили ему покататься. Сергей ответил, что для него «плавать на лодке — значит только растравлять себя», но тут же стал помогать Виктору вычерпывать воду. Покончив с водой, они столкнули лодку и забрались в нее. Нам так и не удалось предупредить Витю о том, что мы задумали. Мы усадили Сергея править, я примостился рядом с ним на корме. Женька сел на весла, чтобы быть поближе к нам, а Витя расположился на носу.
До ивовых кустов было метров пятьсот. Наша лодочка, тяжело нагруженная, сильно осевшая, медленно подвигалась против течения. Песчаный пляж кончился. Справа потянулся почти отвесный глиняный обрыв со множеством крошечных пещерок. Десятки ласточек носились в этом месте над рекой, то пикируя к самой воде, то высоко взлетая. Временами какая-нибудь из них исчезала в одной из пещерок и через несколько секунд выпархивала оттуда снова.
Наконец мы добрались до места, где под обрывом росли кусты ивы, окунувшие нижние ветки в воду. Я мигнул Женьке и, как было условлено, громко спросил:
— Женька! А что, здесь глубоко?
— У-у!.. — протянул он. — Тут даже я не доныриваю.
Сергей посмотрел на темную воду.
Мы с Женькой перемигнулись. Я обеими руками
— Ой, что ты делаешь! — вскрикнул он и вцепился в борта.
Лодка сильно качнулась.
— Хватит дурить, вы! Перевернемся! — сказал Витя, но Женька вскочил и бросился ко мне на помощь.
Я отклонился в сторону и всем корпусом, что было силы, толкнул Сергея в бок…
Раздался крик, я почувствовал, что куда-то лечу, потом вокруг меня зашумела вода.
Окунувшись, я стал на дно. Вода была мне по грудь. Через секунду в метре от меня показалась Женькина голова.
— Где Сережка? Сережки нет! — сказал он и нырнул.
Я оглянулся и не увидел ни Виктора, ни Сергея. Только лодка плыла кверху килем да Витина соломенная шляпа. Я тоже нырнул и увидел илистое дно, редкие кустики каких-то водорослей да Женьку, проплывшего мимо меня, словно огромная лягушка. И больше ничего и никого!
Мы вынырнули одновременно друг против друга. Лицо у Женьки было серое.
— Сережки нет… Сережка утонул! — сказал он хрипло.
— И Витьки нет! — ответил я, глотая воздух.
Мы снова нырнули.
Чего я только не передумал за эти несколько секунд, пока был под водой! Иной раз за целый день столько не передумаешь. И о том, что я скажу Витькиным родителям, и о том, что если бы я выучил его вовремя плавать, все обошлось бы благополучно, и о том, что мы с ним не доделали фотоаппарата под кинопленку, и о том, что же теперь будет с Женькой и с Сережиной мамой, и о том, каким образом все-таки могли утонуть два здоровенных малых в таком мелком месте.
Почувствовав, что вот-вот открою рот и вздохну, я снова стал ногами на дно и оглянулся. Берег был пуст. Не увидел я никого и на воде. Но из-за перевернутой лодки, которая шла боком к течению и которую отнесло уже метров на двадцать, доносились два испуганных, сердитых голоса:
— Женька! Володька! Сюда!
— Женька, где ты там?
Женькина голова на секунду появилась над водой:
— Нету их!
Голова снова исчезла.
Женька, наверное, сам умер бы под водой от разрыва сердца, если бы я насильно не вытащил его. Только теперь он услышал крики и все понял. Быстрыми саженками мы догнали лодку, поймав по дороге плывшее отдельно весло и Витькину соломенную шляпу. Обогнув лодку, мы увидели возле кормы — Сергея, а возле носа — Виктора. Уцепившись за борт, они били по воде ногами.
— Становитесь на дно. Здесь мелко, — сказал Евгений.
Мы с Женькой страшно переволновались, пробыли под водой, наверное, в общей сложности минуту, потом гнались за лодкой и теперь тащили ее к берегу из последних сил.
Я только и думал о том, как бы преодолеть эти пять-шесть метров, отделявших нас от берега, и лечь на узкой, поросшей травой полоске земли под обрывом. Наконец мы добрались, но и тут нам не сразу удалось отдохнуть. Едва мы вышли на берег, как Сергей начал наступать на нас, приговаривая: